Два дня в Швеции (иллюстрации к заметке здесь)
День первый. Мус (moose).
В трубке раздается голос главного редактора: «Вадим Кимович, а не приходилось ли Вам охотиться в Швеции или Норвегии, и есть ли у Вас шенгенская виза?». Виза у меня служебная годовая, а охотиться не приходилось. Понятное дело, что для всякого человека, давно сумасшедшего на почве охоты, любое новое место, не говоря уже про новый для меня вид охоты на лося (в западных странах именуемого “moose”) со специально обученной собакой, как и предложение туда съездить, да еще «на халяву», считается манной небесной! Но мой жесткий график уже содержал в ближайшее время загонную охоту в Германии, обязательный мамин день рождения 26 ноября, перспективно-манящую «монтерею» в Испании, и это при том, что я не являюсь сотрудником редакции, и мне приходится зарабатывать на хлеб с маслом и икрой в другом бизнесе, который предполагает свое отдельное расписание встреч и переговоров… Однако, шеф заверил, что поездка планируется только начиная с воскресенья 27 числа, а следовательно, мама не пострадает, и займет все это счастье не более 2-3 рабочих дней, таким образом, будь эта поездка единственной, она не нанесет ощутимого ущерба трудовым будням. Короче говоря, уговаривать меня не пришлось. Радовало отнесение затрат на охоту, проживание, прокат оружия (оформить разрешение на временный вывоз одного из собственных карабинов в оставшиеся до отъезда сроки не позволила российская действительность: у нас из всего можно сотворить проблему на ровном месте) за счет устроителей. Все же – материальная компенсация за все предыдущие публикации, хоть и не является самоцелью, но приятна. Устроителем и принимающей стороной выступила патронная фабрика Norma, хорошо известная охотникам всего мира не только качественными готовыми боеприпасами, но и комплектующими в виде пуль, гильз и порохов, к сожалению, недоступных (в момент написания данной статьи) для российских покупателей в качестве самостоятельного сырья для домашней сборки патронов.
Так или иначе, поездка стала вырисовываться. Моим компаньоном в качестве штатного представителя редакции оказался Александр Д., с которым, несмотря на разницу в возрасте около 20 лет, сразу удалось достичь взаимопонимания. Новый терминал Шереметьевского аэропорта, еще сравнительно пустой с точки зрения магазинного сервиса «дьюти-фри», тем не менее, позволил немного пригрузить ручную кладь жидкими «сувенирами» из России для шведской стороны. Даже как-то непривычно улетать без оружия и связанной с ним долгой и нудной волокиты таможенного оформления, неизбежного у нас и давно кардинально упрощенного во всех цивилизованных (и не очень) странах. Вспомнилось, как неделю назад в Германии процедура получения/сдачи четырех карабинов заняла менее 5 минут, против двухчасового сумасшествия в том же Шереметьево. Но, во всяком случае, сейчас летим налегке, с собой в багаже только охотничья одежда и обувь. В ходе знакомства с Сашей выясняю для себя план поездки, включающий сначала охоту, а на другой день обязательную программу непосредственно на заводе. Немного удивительна расточительность шведских капиталистов, приготовивших мне столь лакомый подарок, но что ж, — надо постараться отплатить им тем, чего они от меня ждут. Долетели без приключений, разница во времени 3 часа, и к этому сразу необходимо привыкать. Ближайшим к небольшому шведскому городку на границе с Норвегией, являющемуся конечным пунктом нашей поездки, аэропортом является Осло, туда и были закуплены билеты (вот они – прелести Евросоюза с обезграниченным «шенгеном»!).
В Осло нас встречают с табличкой «Norma», и через короткое время мы уже выгружаем вещи у небольшого уютного шведского четырехзвездочного отельчика. Скромные одноместные номера, без минибара и тапочек, но со всем необходимым, а за дополнительную плату есть сауна с довольно приличным бассейном и тренажерный зал. К сожалению, часы работы отельного бара так и не позволили продегустировать его ассортимент, как-то слишком короткое время по российским меркам он работает. В ресторане отеля кормят вполне прилично, хотя и без особых изысков даже в сравнении с Прибалтикой. Погода в конце ноября относительно теплая, хотя по ночам температура опускается до около «0» и на открытых местах дует не очень приятный холодный ветер. Шведы приветливы, почти все могут объясняться по-английски, но товары и сувениры дороги и не поражают разнообразием, во всяком случае в маленьком городишке, куда нас поселили. Внезапно Саша оказался без копейки денег, понадеявшись на функциональность платежных карточек российских банков. Хорошо, что в компаньонах у него оказался более умудренный опытом товарищ, — пришлось спасать коллегу вплоть до возвращения на родину. Не успели разобраться с пересчетом времени местного завтрака, как с reception уведомили, что нас уже дожидается внизу представитель принимающей стороны. Познакомились. Андерс Б. сотрудник департамента маркетинга завода и, как, вероятно, все здесь, страстный охотник. Нам надлежит прямо здесь и сейчас облачиться в одежду для охоты и выдвигаться к припаркованной легковушке с фирменной символикой Norma во весь корпус. Что мы с удовольствием и проделываем. Всю дорогу безуспешно пытаюсь поймать в видоискателе фотоаппарата великолепную красоту здешней природы, немного похожую на прибалтийскую, с чистыми соснами и зеркальной гладью озер, по которым плавают прямо у берега лебеди, но все же несколько более суровую, северную. Аккуратненькие чистенькие покрашенные домики, местами уже украшенные гирляндами и подсвеченными фигурами зверей к Рождеству. Столь же аккуратненькие помосты для местных рыболовов, пришвартованные или вытащенные на берег лодки и яхты. Необычайно повезло с погодой, — ярко голубое небо столь непревзойденно гармонирует со светлой сосновой корой и сочной зеленью хвои, что сердце замирает от счастья. Но дорога столь узка и извилиста, что на скорости около 130 км/ч снимки получаются сильно смазанными. Нам встречается парочка стационарных полицейских фотоокамер, фиксирующих как нарушения скоростного режима, так и водителей, разговаривающих за рулем по мобильнику. Впрочем, о камерах заранее предупреждают соответствующие дорожные знаки, и мы заблаговременно снижаем скорость, а все машины оборудованы hands-free. Саня на переднем сиденье пытается на ходу взять интервью у нашего водителя при помощи диктофона, а я балдею сзади, предвкушая предстоящую охоту, и время пролетело незаметно.
Наконец сворачиваем влево с асфальта на грунтовку и через метров 500 паркуемся у вигвама. Сооружение из настоящих «диких» деревянных дрынов и брезентового покрытия фабричного производства сразу погружает в обстановку детской мечты. Внутри горит небольшой очаг, и нас выходят встречать другие действующие лица. Это начальник Андерса – Йорген, которому впредь предстоит заниматься московскими гостями, и седовласый Кеннет со своим взрослым сыном, тоже все сотрудники концерна и, естественно, охотники. Сердечно знакомимся, и я на всякий случай напоминаю о необходимости пристрелки незнакомых для нас винтовок, с которыми предстоит охотиться. К этому все готово: небольшой рюкзачок, уложенный на крышу одной из легковушек (да, охота здесь такова, что внедорожников не требуется!) и приколотая в 100 метрах поодаль мишень. Сразу определились, что я, как старший по возрасту, буду сопроводжаться бородатым Кеннетом, а мой юный друг – его сыном. В качестве винтовок были предложены карабины сопровождающих: мне досталась Sako с нержавеющим стволом и пластиковой ложей в калибре .338WinMag (несколько меня озадачившем с точки зрения слабого, как известно, на рану, лося), а Саше — Sauer в 30-06Spr с крайне странной ложей индивидуального изготовления, с регулируемой щекой, немного смахивающей на нашу СВД/«Тигр». Все винтовки с обязательными глушителями: негоже зазря пугать зверя и нарушать безмятежность окружающей природы. Не очень понятно, насколько эффективен, даже при всех своих размерах, может быть глушитель при стрельбе магнумовским патроном, но, возможно, владелец, пользуясь релоадом, засыпает в гильзу столько пороха, сколько необходимо для разгона пули с дозвуковой скоростью. По субъективным ощущениям, бабахает, действительно, немного потише, но не настолько беззвучно, как показывают в шпионских фильмах. Пристрелка показала приемлемый разброс для незнакомого оружия, и мы, разобрав привезенных в клетках в багажнике собак на поводки, двинулись. Охота на лося с собакой несложна. Задача собаки – разыскать в лесу лося и громким лаем отвлечь зверя на себя, дав возможность охотнику подойти и добыть трофей, а если сохатый не устоит и кинется наутек, по возможности повернуть его в сторону охотника.
Каждому был выдан экземпляр цветной карты, на котором обозначили места предполагаемых перемещений, чтобы не мешать друг другу. Самой удобной обувью здесь считаются неопреновые короткие сапоги, достаточно теплые для утреннего холода, но легкие для ходьбы и выполняющие свою главную функцию при преодолении заболоченных участков. Теплый мембранный бушлат мне сразу предложили оставить в машине: охота ходовая, и не исключена необходимость ускоренного передвижения, когда собака тормознет лося. Поэтому поверх хорошего шерстяного термобелья на мне сверху только курточка из качественного полартека. Отличный выбор: сколько бы тело не потело, вся вода и пот только на наружной поверхности куртки, а внутри — сухо! Мы идем не спеша с Кеннетом, постепенно поднимаясь в пологую горку, поросшую в основном соснами и елями, иногда разговаривая «за жизнь», а иногда вслушиваясь в топот собачьих ног. Крупный кобель лайки (так и не понял более точно, какого подвида этой породы) 2 лет от роду периодически пробегает мимо нас то в одну, то в другую сторону, то вперед, то назад. Когда его долго нет, Кеннет отзывает его при помощи радиоошейника, шепча в рацию что-то по-шведски. Собака ведет поиск, а мы балдеем, гуляя по лесу и дыша кислородом. Кеннету тоже нравится такое занятие, чувствуется, что он любит лес и наслаждается общением с природой. Выходим на солонец, устроенный в виде обточенного сверху уступом кола и нанизанного на наго соляного кольца. Но лосиные следы пока попадаются в основном старые, и по большей части лосих с лосятами. Обходим гору по кругу и я вижу затерявшийся в чаще чей-то аккуратненький домик, вокруг которого полно лосиных следов. Выясняется, что лет 5 назад в нем жил уединенно человек, по словам Кеннета, любящий лес. Сразу представилось, через сколько дней в нашей глубинке у опустевшего дома были бы выбиты двери и расколочены все стекла…
Долго ли, коротко ли, но так мы гуляем уже около 2 часов и выходим на довольно открытое место, очевидно, бывшую вырубку, покрытую редкими невысокими елками и сосенками примерно одного возраста. Наш пес в очередной раз куда-то подался, а Кеннет, извинившись, просит меня подождать, а сам удаляется в густой ельник, чтобы справить большую нужду. И тут срабатывает неписанный охотничий «закон»: не успел я присесть на пенек в ожидании своего провожатого, как на другом конце поляны, метрах в 150, неожиданно и яростно начинает «работать» наша собака! Вскочив на свой пенек, начинаю всматриваться в тот край вырубки поверх молодых елочек. Подходит, застегиваясь на ходу, взволнованный Кеннет. «Видишь лося?», — спрашивает он. «Да, вижу, но только заднюю часть, т.к. передняя скрыта деревом, и не могу определить, самец или самка», — отвечаю я. Кеннет всматривается через прицел и уверенно говорит, что там самец, и самец хороший. Наш четвероногий помощник тем временем лает без остановки, и я начинаю прикидывать, как к нему подойти в обход открытого пространства. Но тут происходит движение, и я вижу бегущего лося… без рогов, по верхнему краю вырубки, немного в нашу сторону и вправо. Но Кеннет же сказал, что самец! Неужели сбросил рога так рано? Вскидываюсь, но тут же чувствую руку своего проводника у себя на локте, разворачивающего меня вместе с карабином ниже: «нет, вот здесь самец!», и я цепляюсь перекрестием прицела за раскачивающуюся в такт шагам огромную бороду другого лося, бегущего прямо в штык на нас. Лось бежит от не перестающего брехать пса, и я теперь вижу его рога, они не очень большие, но они есть! Вот до него 100 метров, вот 80, но Кеннет шепчет мне в ухо: «подожди, не стреляй!», и, хотя выстрел у меня верный, приходится терпеть, раз я в гостях. Мы стоим практически не скрываясь на открытом месте, и в конечном итоге рогач нас замечает и начинает отворачивать влево, в низ вырубки. Медлить больше нельзя, да и о ювелирной стрельбе в позвоночник у основания шеи теперь речь идти не может, он уже расходится с нами в 30-40 метрах и летит полным ходом, упустим! Я беру упреждение и решаю валить по легким, на такой скорости это самый надежный шанс не осрамиться. Я стреляю, но лось продолжает бежать, и Кеннет почти кричит: «стреляй еще!». Я пытаюсь поймать в стоящий на минимуме кратности 3,5-14 прицел прыгающий за елками круп лося, хотя точно понимаю, что попал: я не мог не попасть, и в конечном итоге отказываюсь от повторного выстрела. И в следующее мгновение слышу треск ломающихся веток точно в том ельнике, куда только что скрылся наш лось, и понимаю: всё, дело сделано. Не знаю, понимает ли это Кеннет вместе со мной, или только двумя минутами позже, когда лайка, ушедшая за зверем с голосом, внезапно замолкает и принимается кого-то трепать. «Отличный выстрел, побежали!», — жмет он мою руку и спешит вниз, так и не успев застегнуть ремень. Да, он там и лежит, успев только войти в ельник. Ярко-алые капли возле его морды подтверждают мою версию попадания. Здоровенная махина, хотя отростков всего 2 и 3 на разных рогах, наши европейские лоси заметно меньше корпусом. Хорошая пуля Norma Oryx сделала свое дело.
Поздравления, сожаление о том, что не взяли с собой фляжки со спиртным. Поворачиваем трофей для фотографирования. Пытаюсь пошутить: «Твоя умная собака не сможет ли сфотографировать нас с тобой вместе?», но, похоже, швед не понимает мой чудовищный английский. И, когда все закончено, нужно выпотрошить добычу. У Кеннета малюсенький финский охотничий нож с лезвием всего 4-5 см, которым он делает небольшой надрез, в который вставляет крючок из других ножен и вспарывает все брюхо, после чего вываливая и оттаскивая чуть в сторону потроха. «Мы будем делать что-то еще, или пойдем к машинам?», — уточняю я нашу диспозицию. «Да, мы пойдем к машинам», — отвечает мой собеседник. Он достает из кармана яркую бумажную ленту, отрывает кусочек и привязывает повыше на елку над телом трофея. Точно так же он делает через каждые 20-50 м вдоль всего нашего обратного пути, намеченного при помощи GPS, внимательно следя за тем, чтобы от каждой следующей была хорошо видна предыдущая. Еще утром около вигвама я заметил на легковушечном автоприцепе специального маленького монстра, нечто среднее между игрушечным трактором и саперным роботом. Теперь мы везем его к ближайшей точке на дороге, куда мы вышли после охоты. Монстр заводится как лодочный мотор и легко управляется длинной оглоблей, за которую его ведут за собой между деревьями к месту стрела, ориентируясь по нашим ленточкам. Погрузка туши при помощи небольшой лебедки занимает не больше 10 минут, после чего, так же направляя тракторенка оглоблей, ведем его, теперь уже груженого, обратно к дороге, что он послушно и исполняет. Через 40 минут после погрузки мой лось целиком уже покоится на прицепе возле вигвама, где хозяева уже пекут тонкие блины с мелко нарубленным беконом на костре при помощи двух прихваченных с собой сковородок. К сожалению, моему молодому коллеге повезло меньше, лоси ушли, по его словам, куда-то стороной, так что в этот день мой трофей оказался единственным. Попытка «переломить масть», сместившись на другой участок леса, удачей тоже не увенчалась. Но пахучие костровым дымком блины под хороший ром на свежем воздухе уплетались всеми участниками с превеликим удовольствием.
По дороге в отель (а вез нас теперь лично сам Йорген, перекочевавший в наше распоряжение на все предстоящие сутки), возбужденные впечатлениями от успешной охоты, свежим воздухом и, возможно, немного спиртным (кроме водителя) мы затеяли разговор, составивший прелюдию ко всему завтрашнему дню. Говорили о заводе, о перспективах, о пулях и другой продукции, об охоте и о применении пуль на охотах на разных континентах. Мы старались довести до первого лица в департаменте маркетинга концерна нужды и чаяния российских охотников, а он делился особенностями охотничьего устройства у них. Оказывается, местный житель здесь может за сущие копейки купить годовую лицензию на охоту на все разрешенные виды животных и птиц. Фактически я отстрелял сегодня лося на кеннетову лицензию, поэтому хозяева и не заморачивались ни арендой отдельного оружия, ни оформлением гостевых лицензий на иностранцев, которые, насколько я подозреваю, влетели бы устроителям «в копеечку». Глухаря здесь много, и его принято бить осенью и зимой из карабина с глушителем, чтобы не тревожить остальную дичь. «Уж не из .338-го ли магнума?», — вертелся вопрос, но задать его я не решился. Меня больше волновали другие вопросы, накопившиеся к известному производителю, которые я не преминул задать, пусть авансом на ходу, к завтрашней встрече. Вопросов накопилось несколько:
- Известно, что Norma изготавливает готовые патроны не только с пулями собственной разработки, но и покупает наиболее качественные и пользующиеся спросом среди охотников, у других компаний – Barnes Bullets (пули Barnes TSX, или Tripple Shock; Barnes Solid), Swift Bullet (пули Swift A-Frame; Swift Scirocco), Nosler (пули Nosler AccuBond; Nosler Partitition; Nosler Ballistic Tip) и др. Но линейка весовых характеристик покупных пуль является далеко не полной. К примеру, Norma не делает патронов с пулями .30 калибров (7,62-мм) весом 220 гран (14,26 грамма), а только 200 гран (13 грамм), в то время, как конкуренты, — Federal Premium и Hornady, такие патроны снаряжают, по крайней мере в 30-06 Springfield и .300-магнумовских калибрах. То же самое можно сказать про, к примеру, патроны .375 Holland&Holland Magnum калибра с пулей Tripple Shock от Barnes весом 300 гран (19,44 грамма). Такие пули существуют, ими снаряжает свои патроны тот же Federal (тоже покупающий их у Barnes), но у Norma в номенклатуре такого веса есть только пуля Oryx, а Tripple Shock доступен только 270 гран (17,5 грамм). Российские охотники, привыкшие охотиться и пристрелявшие свой карабин пулей определенного веса, хотели бы без труда перейти к стрельбе и другими пулями того же веса, но вынуждены покупать нужные патроны у американского производителя, что зачастую непросто из-за трудностей импорта боеприпасов из США. В чем причина столь усеченного выбора боеприпасов Norma и следует ли ждать позитивной перспективы в этом направлении?
- Новая серия патронов Norma “African PH”, которой завалены прилавки охотничьих магазинов в России, вызывает недоумение. Да, никелированная гильза и бархатная подложка в коробке. Да, вес пули больше распространенно-максимального в тех же калибрах (надеюсь, давление в канале ствола урегулировано специально разработанным порохом). Да, цена примерно вдвое от цены обычных патронов Norma. Очень красиво. Но чувствуется, что этот патрон Вы позиционируете как «выстрел последнего шанса», ориентированный на Профессиональных Охотников (PH = Professional Hunter) Африки, обязанных во что бы то ни стало защитить жизнь Клиента от атакующего подранка буйвола, бегемота, слона или льва. В таком случае патрон должен быть безукоризненным с точки зрения надежности выстрела при любых условиях, и именно за это имеет смысл ставить повышенный ценник, а не за красивую коробочку или наведенный блеск на гильзе. За это люди согласны будут платить по повышенному прайсу. Но, к сожалению, с этим не полный порядок, например:
- Я сам бывал на охоте в Африке, — в Намибии, северном Камеруне и Танзании, и в числе других брал туда с собой патроны серии African PH вашего производства в калибрах .375H&H Mag и .416Rigby. При стрельбе не самого крупного бородавочника пулей Woodleigh Soft Point (это полуоболочка в таком патроне), при поражении тела добычи по диагонали от правого плеча до вылета из левой ягодицы (самый длинный путь в теле и самое тяжелое разрушение, которое должна была нанести пуля, раскрывшись), зверь убежал более, чем на 100 м и забился в кусты, не собираясь умирать, в результате чего потребовался его добор. При осмотре выяснилось, что выходное отверстие ни на миллиметр не больше входного, пуля нисколько не раскрылась! Ведь полуоболочка должна раскрываться, не так ли?
- Стреляя нескольких зверей в течение дня или двух, и поражая каждого из них одним выстрелом, я (что логично) всегда доснаряжал в магазин по одному патрону взамен израсходованного, сверху. Таким образом получилось, что нижние 2 патрона в магазине выдержали отдачу от 10-12 выстрелов. Хорошо, что я в какой-то момент случайно вынул все патроны и рассмотрел их! Оказалось, что у этих нижних патронов серии African PH пули просели в глубь гильзы на высоту около 1 см! Понятно, что это произошло от отдачи, но пули должны быть закреплены более надежно, ибо, если бы я не заметил изменений и дослал такой патрон в патронник, при выстреле могло возникнуть непредсказуемое давление в стволе. Эти патроны до сих пор хранятся у меня.
- Оба названных случая произошли лично со мной. Но мне известен случай, произошедший с моим знакомым, который стрелял атакующего бегемота из штуцера калибра .470N.E., и оба патрона African PH дали осечку. Неправда ли, отличный патрон для «выстрела последнего шанса»? Понятно, что от осечки трудно застраховаться, но, наверное, для патронов, продаваемой по такой цене, можно придумать какой-либо дополнительный тест-отсев капсюлей, даже если Вы не делаете их сами, а закупаете у RWS?
- И самое главное. В Африке я разговаривал с «ПиЭйчами», как своими, так и своих коллег. И все они в один голос говорили мне не покупать патроны «African PH». Очевидно, известные мне случаи не единичны, — эти люди находятся на охоте во много крат чаще меня. На кого же все-таки ориентированы эти патроны? На российского начинающего охотника, который, не читая и не разбираясь, купит однажды самые дорогие патроны в надежде, что они и есть самые, что ни на есть, лучшие? И будет потом удивляться, что наши кабаны, лоси и медведи не хотят «ложиться» от патронов из красивых коробочек? У которых даже полуоболочечная пуля состоит из настолько твердого свинцового сплава, что способна пробивать череп слона или бегемота, не особенно деформируясь?
Так мы ехали и беседовали, и я надеюсь получить ответы на все эти вопросы завтра, непосредственно на фабрике. А пока нас ждет неплохая сауна с бассейном и ужин с хорошим вином за счет Фирмы. Поэтому продолжение, дорогой Читатель, будет во второй части.
День второй. Калахари.
На второй день, позавтракав вместе с Йоргеном, мы с удовольствием разместились в уже знакомом нам со вчерашнего дня вольво и двинулись на завод. Предприятие оказалось небольшим, во всяком случае нет ни какого сравнения с российскими «номерными» заводами оборонного значения. Всего 163 сотрудника от уборщицы до генерального директора, простейшая проходная, где нас с течение 2 минут снабдили магнитными ключами, прописанными КО ВСЕМ турникетам и дверям, а также выдали яркие жилеты (наподобие полицейских) с надписью, предупреждающей работников, что мы – туристы. Очевидно, посещение завода поставлено на поток, во всяком случае чужаки здесь не в диковинку, несмотря на то, что среди продукции есть и военные заказы для NATO. Ни каких секретов! Приятно видеть на информационных экранах во всех помещениях приветствие в адрес наших имен. Йорген оказался очень последовательным и интересным рассказчиком. Мы прошли по всем цехам и посмотрели все этапы производства, от получения медных (для пуль) и латунных (для гильз) кругляшков, напоминающих монеты, из которых поэтапно вытягиваются стаканчики заготовок, и до склада готовой продукции. Весь цикл потокового производства максимально автоматизирован, в цехах минимум персонала. В то же время на конечном этапе контроль качества полностью ручной. Одни размеры проверяются прецизионными шаблонами, другие замеряются на специальной аппаратуре, запрограммированной на допустимую погрешность в параметрах. Поразил один из тестов, в ходе которого девушка насыпает в готовые гильзы инертный порох и, высыпая его, следит за тем, чтобы ни одна порошинка не прилипла внутри к стенке. Если такое замечено, вся партия гильз отправляется на перемывку обратно в цех. Увидел я наконец и то, как спаивают сердечник с медной рубашкой в пулях Oryx. Вроде бы, элементарнейшее решение, но в то же время – ноу хау и патент, и фотографировать процесс спайки запретили!
Запретили и фотографировать чертежи новой нормовской пули «Kalahari», это был второй и последний случай, когда нас попросили смотреть только глазами. А пуля – занятная. По виду очень напоминает Barnes Tripple Shock (сейчас они называют ее TSX), но только… никелированная. Я задаю вопрос Йоргену: «В чем же принципиальное отличие Kalahari от Barnes и других подобных, ведь вам нужно было каким-то образом уйти от претензий в плагиате, раз существует патентное право и т.д.? Ведь одним цветом никеля на поверхности ни кого не обманешь? Понятно, что вам не хочется покупать пули у конкурентов, и вы готовы делать их сами, но формальности ведь необходимо как-то урегулировать!». Оказывается, Kalahari раскрывается не на 4, а на 6 лепестков, — вот и главное различие, помогшее преодолеть проблему. Причем концепция поведения пули (насколько я догнал своим умом) позаимствована у французской пули GPA, хотя та и раскрывается на 4 лепестка, как и Barnes. Все дело в том, что прочные лепестки Tripple Shock, раскрытые ровным «крестиком», крутятся вместе с пулей, как пропеллер, разрушая ткани в теле жертвы до последнего. До последнего сохраняется и изначальный вес всей пули. У GPA и Kalahari иная позиция логики. По какой части тела чаще всего стреляет малоопытный охотник, либо опытный, но быстро бегущего зверя, когда нет уверенности, что сможет положить его на месте, разрушив центральную нервную систему точным попаданием в спинной или головной мозг? Правильно: именно туда же, куда я стрелял вчера своего лося, — по легким! Что при этом важно? Важно, во-первых, поразить максимально большую площадь легких, во-вторых, сломать по возможности какую-нибудь кость, до или после легких, а в-третьих, дать обильное кровотечение для лучшего поиска угасающего животного по чернотропу. Для этого у новой пули сразу же на входе в тело открываются и ОБЛАМЫВАЮТСЯ все лепестки! Основное тело пули, составляющее около 2/3 ее веса, уходит дальше в виде медного цилиндрика, способного сломать кость, а разлетающиеся веером 6 лепестков разрушают практически все легкие разом. Кроме того, круговые канавки на теле пули еще при входе не раздвигают кожу, а делают в ней высечку, способствующую обильному кровотечению, стимулированному обширным поражением внутренних органов осколками. Зверь обречен! 6 лепестков против 4 помимо прочего дают еще и то преимущество, что качество поражения меньше зависит от неожиданностей в виде края кости, остановившего один из осколков: равномерность поражения у 5 оставшихся гораздо выше, чем у 3, будь то GPA или Barnes. Короче говоря, пуля довольно интересная, во всяком случае потенциально, а как ее работа будет выглядеть практически, предстоит оценить непосредственно на охоте. Как знать, не займет ли она по популярности место ставшего любимым для многих Tripple Shock?! Вот только никелированная поверхность что-то уж больно напомнила мне African PH с их никелированными гильзами… Каков нынче будет ценник на никель, тем более, что своего гальванического цеха на заводе нет, они отдают заготовки на покрытие в стороннюю организацию?
Опять начинаю приставать к Йоргену со своими вчерашними вопросами, надеясь, что за сутки он нашел к ним ответы. Оказывается, действительно он записал все в свой блокнотик и собирается поставить все их на ближайшем заседании Правления. В расширении номенклатуры патронов с покупными пулями различных весов он не видит возражений, ни в .30 калибрах, ни в .375. Но, кстати, новенькая Kalahari изначально выпускается более легкой в тех же калибрах, по сравнению с той же Oryx! Йорген начинает мне вещать про разницу удельных весов меди и свинца, но я-то оканчивал среднюю школу еще в советские времена и обо всем этом прекрасно знаю и сам. А также напоминаю, что Tripple Shock тоже сделана из меди, но Barnes сумел догнать ее вес до нормального, пусть за счет геометрических размеров. Впрочем, согласились на том, что надо запустить новую пулю и понять ее достоинства и недостатки в принципе, а потом уже можно будет «играться» с увеличением веса, если это потребуется. Согласились. В отношении African PH чувствуется, что он мнется. Понимает, что претензии справедливы, хотя очевидно, что нечасто приходится слышать столь весомый негатив от практикующего охотника. Да, капсюля они сами не делают, и этим, вероятно, объясняются осечки, если они не связаны с неисправностью конкретного оружия (я заверил его, что не связаны). Да, сердечник у пули Woodleigh SP действительно довольно твердый, т.к. патрон рассчитан для охоты на африканских толстокожих. Приходится апеллировать к тому, что как он, Йорген, будучи сам охотником, себе это представляет: безуспешно скрадывая буйвола, человек натыкается на антилопу или бородавочника, которые ему позарез нужны для бейда (привады на льва или леопарда), и должен обязательно менять патроны в магазине винтовки? Для стрельбы в лоб служат солиды или Woodleigh FMJ (тупая оболочка), а ПОЛУоболочка, хоть и в Африке, должна все же худо-бедно раскрываться! Информация о просадке тяжелых пуль African PH в гильзе от отдачи вчера повергла руководителя департамента в шок. Обещаю выслать ему фото своих пострадавших патронов и сходимся на необходимости лучше крепить такие пули в патронах, созданием специальных канавок или более сильным обжатием – это технические вопросы, они будут их решать.
Понравилось, что Norma помнит всех, стоявших у истоков создания предприятия и всех, кто когда-то сделал для него хоть что-то полезное. Фотографии Роя Везерби, Нильса Квале, Джона Нослера и около 100 других известных личностей занимают несколько стен в музее. И кругом – оружие, оружие, оружие… Стены украшены трофеями африканских и европейских животных, добытых этими людьми. Вот почему по сей день Norma производит гильзы и патроны не просто в фирменных калибрах Weatherby, но и с соответствующей символикой на донышке гильзы вместо собственной. Сейчас Norma ушла от производства пистолетных патронов, сосредоточившись только на винтовочных боеприпасах, среди которых охотничьи и спортивные занимают большую часть. Даже .22LR они не производят сами, покупая готовые патроны у RWS упакованными в нормовские пачки. Но образцы даже того, что производится, занимают целую стену.
Интересна баллистическая лаборатория, где в стену уходят съемные стволы различных калибров, зажатые в тиски, и производится отстрел партий патронов, с измерением скорости пуль и других параметров. Находим незанятое помещение, где мы можем отстрелять те пули, деформация которых в желатине представляется нам интересной и познавательной. Я выбираю для сравнения хорошо мне известную Norma Oryx и African PH в полуоболочечном варианте, обе в калибре .375H&H Mag, а также новую Kalahari в максимально большом, в котором она имеется на складе (нашли 30-06 Spr.). Надеваем наушники и стреляем. В качестве цели – большущий кирпич из желатина (мыло), за которым труба, набитая картоном и паклей, точно как на отечественной пулегильзотеке. После каждого выстрела распиливаем простреленный желатиновый брусок обычной ножовкой и смотрим на канал, оставленный пулей, а ее саму ищем по секторам в пакле. Как и ожидалось, Oryx создал большущую полость в результате гидроудара и ушел в паклю, раскрывшись идеальным широким «грибком». Превосходное действие этой пули было продемонстрировано и вчера в ходе реальной охоты, и за многие годы моих охот в России, Белоруссии и африканских странах. В сравнении с этим раневой канал в желатине, оставленный полуоболочкой African PH, гораздо более узкий, «кирпич» как бы прошит ею. Сама пуля все же раскрылась, но диаметр «грибка» почти вдвое меньше, чем у орикса. С Kalahari совсем интересно. Почти взрывная полость в желатине сразу после входа пули, и грушевидное сужение далее. Понятно, что лепестки сразу обломились и ушли. Но в трубе остатки пули нашли прилипшими в правом углу трубы, очевидно, она закувыркалась и ушла в сторону от первоначального направления. Йорген уверяет, что сегодня это произошло из-за неравномерности картона и пакли, а при всамделишних испытаниях используется только большое количество желатина, причем высококачественного, без всякой пакли, и когда такие испытания новой пули проводились, ни каких отклонений не зафиксировано. Ну что ж, придется поверить ему на слово…
Квинтэссенцией, потрясшей меня до глубины души, явилось посещение оружейной комнаты завода. Само собой, что, выпуская столь широкую номенклатуру боеприпасов для охотников, спортсменов и военных, Norma должна иметь в своем арсенале и оружие под все эти патроны. Все стены уставлены в 2 ряда по высоте помещения, чего тут только нет! Здесь и наш старичок «Дегтярев» времен второй мировой, и противостоявший ему немецкий MG-42, и английский пулемет с водяным охлаждением ствола, прообраз нашего «максима», и дульнозарядные шомполки, и суперсовременные спортивные винтовки и баллистическими стволами, едва подъемные, и штуцера, и полуавтоматы, но, конечно, больше всего классических болтовиков всех времен и народов. Естественно, я не смог удержаться, чтобы не пострелять в заводском тире из некоторых легенд, знакомых мне пока только по книгам Хемингуэя и других покорителей Африки. Перетаскать туда половину оружейки – мало реально, поэтому я остановился на самом интересном: взял .458Lott, уже хорошо мне знакомый по предыдущим охотам, для сравнения, и наиболее часто упоминавшиеся охотниками на слонов прошлого .500Jeffery и .505MagGIBBS. Винтовки тяжелые, но на всякий случай я все же попросил на первые выстрелы кожаную куртку, не зная заранее уровень ожидаемой отдачи. Оказалось, что не все так страшно, последние выстрелы делал уже в рубашке, хорошо вложившись, отдача ощущалась вполне комфортно. Да и как еще можно стрелять в условиях африканской жары, не таскать же с собой амортизирующий наплечник! Для охотников за слоновой костью начала прошлого века оружие таких калибров считалось, наверное, самым рядовым… Так или иначе, деревянные кегли, служащие мишенями, я изрядно расколошматил.
Однако, все хорошее быстро кончается. Закончилась и познавательная экскурсия. Йорген ответил на все вопросы, на которые смог ответить, и вручил фирменные рубашки с символикой Norma в качестве сувениров, а нам осталось только поблагодарить его. Но стоило расслабиться, как гостеприимные шведы посчитали свою миссию выполненной, и на наше напоминание о завтрашнем обратном трансфере в аэропорт Осло выяснилось, что везти нас туда некому, у всех семейные дела. Проявив сочувствие, записали на листочке расписание местной электрички и отправили восвояси в гостиницу. Вот-так-так… Ну, ладно, — ближайшая станция в километре от отеля, пришлось тащиться пешком со всеми пожитками. В зале чистенько, но касс, как таковых, не наблюдается. Проявив недюжинную интуицию, купили билеты с одной пересадкой в Норвегии, до аэропорта, у милой барышни, чье рабочее место скорее напоминало офис туристической компании, чем билетную кассу. Причем, перестраховавшись, доплатили «экстру» за то, чтобы билеты оказались с сидячими местами, предвидя предстоящий двухчасовой маршрут движения, что, как выяснилось, делать было не надо, т.к. весь поезд следовал полупустым. Но, так или иначе, добрались и до Осло, внимательно читая всевозможные табло и указатели и следуя принципу логики. Вход с платформы в здание аэропорта – платный, причем турникеты работают исключительно от банковских платежных карт. Пришлось еще раз выручить Александра, чьи российские карточки так и оставались заблокированными. Огромный аэропорт, крайне неспешный Аэрофлот, открывший регистрацию только за 1 час 40 минут до вылета. Но зато салон самолета, заполненный меньше, чем на треть, позволил неплохо выспаться на ночном рейсе. А вот мы и дома. Что я привез из этой поездки? Привез надежды. Надежда, что шведы услышали русских охотников и восприняли критику «африканских» патронов, поставляемых на российский рынок. Надежда на новую пулю, на то, что никель на ней не является самоцелью для сдирания дополнительной платы, а пуля действительно покажет свою хорошую работу на практике. Надежда, наконец, самому попробовать ее по зверю на ближайших охотах. Надежда… на саму новую охоту, по которой успел соскучиться… Эх, ни пуха, ни пера!
Вадим Семашев, 2011 год, Осло-Амотфорс (Норвегия-Швеция)