В Белоруссию за самцом косули

Весеннее-летние охоты в Белоруссии
(часть фото к этой поездке можно видеть здесь)

Настоящий охотник бродит с ружьем, пока он жив и пока на земле не перевелись звери, так же как настоящий художник рисует, пока он жив и на земле есть краски и холст, а настоящий писатель пишет, пока он может писать, пока есть карандаши, бумага, чернила и пока у него есть о чем писать, — иначе он дурак и сам это знает.

Эрнест Хемингуэй, «Зеленые холмы Африки».

Для одержимого своей страстью охотника больше всего проблем доставляет межсезонье, когда большинство охот вблизи родных мест недоступно. Кто-то срывает нервное напряжение на ссорах с ближними, кто-то переключает свою любовь к природе на дачный участок, ища там вынужденную подмену, кто-то топит неудовлетворенность в вине. А может ли быть иначе? Среди всех охот, которые обычно ассоциируются у охотника с весенним периодом, в первую очередь на ум приходят в основном по птице: на селезня с подсадной, на гуся с манком из скрадка или на перелете, на глухаря с подходом на току, тетерева из шалаша, да вальдшнепа на тяге. Более счастливые обладатели охотничьих собак могут по праву чуть расширить этот список. Все они распространены повсеместно и как правило, общедоступны, за исключением, может быть, глухаря, который в последнее время представлен далеко не во всех районах средней полосы, испытывающих сильнейший прессинг человеческого фактора. Между тем, не только в заморских странах, но и сравнительно рядом, есть и охоты по зверю, надо только об этом знать.

Невозможно без горечи и искреннего возмущения вспоминать, как горстка бессовестных людей перевернула историю, безжалостно развалив Союз в далеком 1992-м и разделив неразделимое. Бог с ними, с теми республиками, присоединение которых в свое время было спорным, но уж славянские народы, издревле составлявшие единое целое, развели по разные границы совершенно искусственно. Очевидно, что ни каких целей такого планомерного уничтожения великого государства, кроме как заложить судьбы народов на алтарь собственной алчности и стремления к пусть более мелкомасштабной, но безраздельной власти, не преследовалось. От этих изменений никто, кроме организаторов такого беспредела и их прихлебателей, не выиграл, а нормальные люди только были ввергнуты в хаос и муки проблем.

Никто не спорит, что система, в том виде, как она была, себя изжила. Ее надо было менять, причем довольно срочно. Но почему, черт подери, это надо было делать таким способом? Как можно было разделить Киевскую Русь, Московию и Белороссов? Уму непостижимо… А гигантские русские диаспоры в Казахстане, Молдавии и Латвии? А Абхазия? Все они теперь брошены на произвол судьбы, «выплывайте сами, как хотите, причем в серной кислоте и против течения». Нам, либерально изучавшим тогда в школе латышскую культуру и ненужный в обществе (в т.ч. самим латышам) латышский язык, в голову не могло прийти, до чего додумаются дорвавшиеся теперь до власти явно профашистские политики. Железному Феликсу и его последователям такое и не снилось…

Да, наворотил дедушка Ульянов, установив условные тогда границы республик по придуманному национальному признаку, а не поделив на прямоугольные клеточки, как сделали у себя практичные американцы… Хорошо еще, что не выделили тогда в отдельную республику «О-кающих» вологодчан и кировчан с северными народностями, как распорядились с «А-кающими» белорусами. Теперь, после развала Союза, ни какие всенародные референдумы не заставят вернуть вспять местных царьков, которым придется для этого расстаться со своей собственной властью. Мало того, пока такое разделение выгодно Западу, сил и средств на поддержание антагонизмов между братскими народами не жалеют. Причем, все это прекрасно понимают, но СМИ тоже входят в структуру политики, Большой Политики. При этих обстоятельствах за многое можно ругать и критиковать «бацьку Лукашенко», но за одно то, что он единственный из руководителей, кто готов хоть на каких-то условиях идти на воссоздание единого целого, можно многое и простить. В Историю не попадут нюансы, попадет главное.

Но пока мы имеем то, что имеем… В России – махровый капитализм в сочетании с чисто русской безалаберностью и разгильдяйством, разваленное сельское хозяйство и заброшенные деревни. В братской Белоруссии – засеянные и возделанные поля, достойная по местным меркам пенсия и зарплата госслужащим, бесплатное жилье колхозникам, но в то же время жесткая административная регуляция всей жизни. Что лучше, можно обсуждать вечно, но «выросло, что выросло», и обстоятельство, что в наших ныне разных государствах установлены разные руководящие постулаты в организации охоты, грех не использовать. В России все основные зверовые охоты в средней полосе сосредоточены на осенне-зимний период, когда молодняк подрос и не нуждается в столь трепетной опеке родителей, т.е. можно стрелять всех без особого разбору, что проще простого. Есть еще довольно относительно существующая охота летом на кабана «на потравах», но практикуется она лишь в немногих хозяйствах, поскольку требует немалой бумажной волокиты и соблюдения кучи условностей.

Белорусы же взяли с западных соседей хороший пример, стараясь удовлетворить желание продвинутых охотников в избирательной добыче зверя и в межсезонье. Практически там не прекращается охота почти круглый год, меняются лишь ее объекты и способы. Весенняя охота на самца косули (в простонародье «козлика») и на кабана, конечно, более ответственна по сравнению с осенней загонной, и требует привлечения большего количества сил и средств. Не допустима ошибка, в результате которой вместо исполнившего свои обязанности рогатого самца будет добыта беременная или кормящая самка, либо вместо секача или не влияющего на поголовье сеголетка, от пули падет поросая свиноматка.

Как правило, на таких охотах применяется западный принцип сопровождения каждого охотника персональным егерем, дабы такую ошибку исключить даже для начинающего. Конечно, это с одной стороны накладывает ограничение в количестве охотников, которое хозяйство в состоянии обслужить одновременно, а с другой – вносит неизбежные коррективы в стоимость такого индивидуального обслуживания. Но тут уж каждый решает для себя сам, в зависимости от собственных охотничьих страстей и кошелька, — ждать ли осени, или записываться на очередной тур еще за год вперед. По крайней мере, слава Всевышнему, что такая охота ЕСТЬ, причем по сравнению с западными конкурентами, у наших братьев-славян она для многих энтузиастов из России до последнего времени была еще вполне доступна финансово.

Охота в Белоруссии мне нравится еще и благодаря особой природе. Все северо-западные угодья Витебской области, непосредственно граничащие с территорией стран Балтии и Польшей, очень похожи с ними по своей фауне и составу грунтов. Как человеку, выросшему в Литве и Латвии, мне бальзамом на душу льется запах чистого и светлого соснового леса, кое-где поросшего рябиной и орешником, покрытый травой песочек вместо черной грязи, чистенькие выкрашенные одинаковые заборчики в деревнях вместо покосившихся черных развалин. Все это напоминает пору моей юности, но при этом более доступно с точки зрения волокиты с оформлением разрешения на ввоз оружия, необходимости в визовой поддержке и других сложностей. Охотился я и на юго-западе республики, в Брестской области, на границе с Польшей и Украиной, и почти под самым Минском, в разных хозяйствах. Если добавить к этому, что типичное поголовье зверя в ухоженных с любовью белорусских хозяйствах зачастую позволяют их называть «мясным лесом», мое стремление сюда станет еще более объяснимым. Прошу извинить читателя за вынужденное столь пространное отступление, но невозможно не выплеснуть того, что накопилось, приводя здесь несколько запомнившихся мне историй, приключившихся со мной и моими друзьями на белорусских охотах.

Одним из излюбленных мест для меня является Негарэлае, это прямо под Минском. Близко находится, очень понятный и вменяемый персонал, удобное проживание в местном Доме Охотника, а главное – обилие дичи для весьма близкого к центру хозяйства, в чем немаловажная заслуга его охотоведа Виктора, увлеченного фотографа живой Природы и искренне любящего родной край человека. Особенно замечательно там организуются осенние загонные охоты, таких четких действий на прочищенных пронумерованных «квадратах» я больше не встречал нигде и никогда. Но загонка — загонкой, а на весну там обычно мало лицензий и много желающих.

Очень нравилось в Браславских Озерах. Обширнейшее хозяйство, изобилующее как косулей, так и кабанами, с проживанием в комфортабельных коттеджах. Изумительной красоты Природа (впрочем, где можно поискать иную?). Но что-то не срослось в какой-то момент у руководства хозяйства с «соответствующими» органами, и знакомство наше в одночасье было прервано надолго, ограничившись буквально 2-3 выездами. Тем не менее, именно там я, наверное, впервые прочувствовал прелесть и красоту скрадывания чуткого козлика и радость от его добычи в итоге. Однако, как известно, «свято место пусто не бывает», и место Браслава с успехом стали заменять альтернативные, часто гораздо более мелкие хозяйства, частично государственные (и даже военные, отряженные практичным Бацькой зарабатывать валюту у иностранцев), частично – частные. Где-то нравилось, где-то побывали «одновременно дважды» (т.е. в первый и в последний раз). Но помнится всегда самое хорошее.

—————-

Итак, ездили мы как-то в местечко Поставы, у самой литовской границы. Зуд во всех местах происходил неимоверный, так хотелось наконец поохотиться. Приехали мы с отцом от нетерпения аж на сутки раньше. Температура в Москве около +36, там почти так же, но местами уже ливануло, то нагонит черную тучу, то опять сгонит. Жарко, парит. На раскаленную траву упавший дождь дал немедленное испарение, с шипением капель, как на сковородке, туман, как из чайника. Слышно, как растет трава, примерно по паре миллиметров в минуту, если присмотреться, и потихоньку попискивает/покрякивает от удовольствия, если прислушаться. Травы в этот год реально немеряно, непонятно даже, как получится охотиться, будь я козлом, у меня бы образовалось косоглазие от такого обилия корма. Но есть надежда, что зверя выгонят комары на открытое место, где насекомых хоть немножко сдувает ветром. А комары, действительно, уже есть, причем они не могут не ЕСТЬ…

Хотя явно припозднились, нас выгнали-таки на охоту еще вечером, успели только слегка перекусить по прибытии (впрочем, никто и не упирался, сомнение вызывала только целесообразность из-за вскорости ожидаемых сумерек). База располагается непосредственно на территории ближайших угодий, иногда расслабленных коз видно прямо из беседки. Обход в пешем порядке вокруг базы дал возможность наблюдать в основном самок косули, на дистанциях от 15 до 80 м. Зверье непуганое, стоят и глядят. Правда, самцы (предположительно, это были они) лаяли и срывались, видя нас чуть раньше из-за густого тумана и будучи более многоопытными, чем их подруги. Короткий сон на пару часов, в 3:00 подъем, и вперед. Летний сон охотника вообще короток, соответственно короткой ночи.

Отец в свои 75 лет честно с трудом отходил одну зорю, в остальные отсидел на вышках и добросовестно взял на второй день хорошего козлика с необычными асимметричными рожками, короткими, но массивными, сросшимися из-за толщины у основания.

У меня на второе утро — козлик и… тоже козлик… два козлика. В общем, дело было как: пока глядели с егерем Геной вдаль, этот встает в 40 м. Лежал в траве, его и не видно было, а тут, видать услышал и забеспокоился. Я кричу собравшемуся было шагать пиейчу «стой» и вскидываюсь, но цель уже поняла, что шутить не стоит, и делает прыжок в сторону леса. На втором прыжке пытаюсь словить его в прицел и стреляю. Мимо, но зато эхо выстрела от леса заставляет его засомневаться и перейти на шаг, а потом и вовсе остановиться. Ну, это была твоя ошибка, братишка… Готов, дистанция около 80 м, позвоночник. Цепляем его веревкой и тянем волоком, благо по шерсти тащится по мокрой траве хорошо, как на салазках.

Пришли к 2-метровой канаве, по другую сторону в 2 км от нас охотится отец. Наблюдаем их с охотоведом Димой, один стоит посреди поля, другой вроде крадется… Чтобы не мешать, валяем дурака, лясы точим и занимаемся прочей ерундистикой, периодически перелезая через канаву в болотниках и разглядывая, как меняется диспозиция. В конце концов, когда наши коллеги садятся в УАЗик и начинают двигаться в нашу сторону, решаем идти, с нашим «провожатым, им навстречу, вновь навьючившись веревкой. И тут в 15 м от нас вскакивает еще один козлорогий, который, очевидно, нас прекрасно слышал и терпел все это время. Вообще, тактика у них такова, что если он прозевал «гостей» и не убежал вовремя, то лежит в траве до последнего, пока не наступишь. Итак, вскочил он и, отбежав на безопасное по его мнению расстояние, встал оглянуться и… ошибся. Прицел уже был наведен и после выстрела бедолага скатился в канаву. Еле увидели под водой, практически потонул, хорошо, что ряска покрывает воду не сплошным ковром. Достали мокрого, оказалось, тоже позвоночник, но чуть попортил нутряную вырезку.

Вечером того же дня я для начала безбожно смазал по «хорошему» трофею, стоящему на вырубке. Зрение обмануло, показалось, что до него метров 80, а по последующем выстрелу измерении оказалось, что ровно 130. Я, зная, что пристрелян на 100, взял ниже, к тому же пытаясь угадать положение тела в траве, да еще за кучей хвороста… Могло, конечно, еще и срикошетить, но факт остается фактом: крови нет, след четкий и бодрый на всем протяжении, пока за ним шарахались по кустам. Идем дальше по той же делянке, через 20 метров внезапно вскакивает и уходит с лаем еще один (это после стрельбы и наших поисков предполагаемого подранка, с треском и разговорами!). Прежде, чем успеваю выцелить, скрывается в кустах и, постояв там какое-то время, потом долго бегает, скрытый лесом у опушки, и оглашает все окрестности истошными предупредительными сигналами. Ах ты, чтоб тебя… И тут, поднятый своим же товарищем от сладкой дремы, поднимает башку в 50 м третий! Этот оказался менее расторопным и получил свою пулю точно по месту, в правое плечо с выходом за левой лопаткой, но, правда, совсем еще юноша. В прицел рожки показались толстыми у основания, но на деле выяснилось, что это лохмотья от ободранных спереди о кусты пантов. Разобрали его тут же, в рюкзак, и вперед к новым свершениям.

Вообще, в общей сложности мазал в этот выезд аж 4 раза, из них 3 от попытки предугадать положения тел в траве, которая в среднем по пояс, и 1 по скачущему, в верхнем прыжке. Надо тренироваться. А еще надо, видимо, не морочить самому себе голову и стрелять по видимым частям тела, а не пытаться угадывать через траву. Плохо, что скрыто обычно даже основание шеи, мое излюбленное место…

Надо сказать, что с собой был ночник, для наблюдения, и перед возвращением на базу, в густых сумерках, я делал попытку подойти к стаду кабанов. В прибор было отлично видно, как поросята и подсвинки играют в чехарду и носятся, как заведенные, по полю, а огромная, как гора, свиноматка, либо ковыряется в отдалении, либо вовсе уходит в кусты. Подход практически удался, стою уже в каких-то 10-15 м от играющихся поросят, и хочу «поймать» голову самого пассивного, чтобы не разбить лакомую тушку.

Только где ж его взять, этого пассивного? Такое впечатление, что внутри у каждого спрятана детская юла, а основание между ногами намазано скипидаром пополам с граммофонными иголками… Только что в ночник видел, что с этой стороны была голова, а теперь в дневной прицел на карабине это уже похоже на противоположную часть туловища, а вот уже к нему подскочило второе темное пятно, и т.д., диспозиция меняется непрерывно. В общем, пока я так приглядывался, одной рукой держа карабин, а другой ночник, что-то сказала своим подопечным свинья, и все как-то довольно быстро свалили, едва, что не между моих ног. Ухожу с поля, а они всей командой топчутся в кустах, до крайнего метра 2 всего, но не видно сквозь ветки абсолютно. И они не видят, только кабаниха учуяла, видать, или услышала шуршание ног по траве, ворчит недовольно и не выпускает своих чад из кустов…

Вечером предшествующего отъезду дня охотились на других полях вытянутого по форме территории хозяйства. Было предложено посидеть/полежать на некошеном поле, авось кто и выйдет, кабан, козел или целое стадо, основания полагать, что хоть кто-то, да и выйдет, были. Если бы не назойливые жужжащие твари, хотя и не кусающие, но трепящие нервы, будучи оскорбленными моим репеллентом, можно было бы и выспаться и укушаться, лежа с недосыпу в мягкой траве. Примерно после 23:00 вижу в ночник 2 здоровенных секачей, мирно ковыряющихся метрах в 200. Поскольку у меня с собой все та же Сака в 243 калибре с дневным Сваровски 1,5-6х42, то убить такую махину можно только выстрелом в ухо. Начавшие поскрипывать антабки перевязал пучками травы и потихоньку подошел на 20 м, когда уже темные пятна на фоне травы различались невооруженным глазом. В ночник разглядел точное положение ушей и начал поднимать карабин, но, очевидно сшуршал погоном, и они оба ушли, ругаясь вполголоса на непрошеного гостя. Ну, пусть живут, большой секач у меня и не был в этот раз запланирован… Итого, в сухом остатке за поездку 3 юных и вкусных, но вполне взрослых козлика +1 у отца. Поскольку «трофейных» задач не ставилось, результаты той охоты считаю превосходными, а такого обилия зверя не припомню даже, чтобы где-то встречал. Этим и запомнилась та охота.

—————-

В другой раз дело было в Дисне (это тоже Белоруссия, только не на границе с Литвой, а на границе с Латвией, недалеко от Даугавпилса). Будь с собой загранпаспорт с годовой служебной визой, можно было бы даже смотаться туда за пивом, но он остался в сейфе на работе. Трава настолько офигительная (местами уже не по пояс, а по подбородок), что подход за первых 2 дня не удался ни разу толком. Если и поднимается кто, то видит (слышит, чует) и уходит прыжками раньше. Пытался сидеть на временном (переносном) лабазе, представляющем собою редкую лестницу с закрепленным сзади на шарнире шестом-подпоркой и чуть более широкой верхней ступенькой. Ну, хоть малость сверху смотреть.

На этом поле я второй раз за этот заезд. В самый первый вечер поднял там при заходе козлика и видел в отдалении 2 пасущихся, которые при подползании были опознаны, как безрогие самки. И вот, сижу на этой лестнице в последнюю вечорку перед отъездом. Примерно в 20:45 вижу выходящих из спасающего днем от жары леса рыженьких. Сначала двое, изучаю их в прекрасный бинокль Kahles 10×42 и убеждаюсь, что одного из них не без основания можно с чувством глубокой ответственности назвать «Козлом». Именно так, с большой буквы (в хорошем смысле этого слова). Они мирно пощипывают травку, постепенно смещаясь в сторону открытого пространства, но все еще далеко от меня, «Лейка» показывает около 200 м. Вдруг оба срываются с места, и молчком несутся в сторону леса. Что случилось? Меня, замаскированного ветками одинокого дерева наверху своей «лестницы» они заметить не должны были… Звери носятся челноками влево и вправо вдоль опушки леса, словно играют в догонялки. И тут я сбиваюсь со счета. Ба! Так ведь их же уже трое! Козел и уже ДВЕ козы! Наигравшись и нарезвившись вволю, они дружно возвращаются к прерванной трапезе, теперь уже смещаясь немного в мою сторону.

Когда критическое сближение, после которого могут начать удаляться (или ни с того ни с сего вновь затеют спортивные игры), принимаю решение стрелять. Подойти здесь без шансов, испробовано на козах в первый день. Во-первых, шуршит трава, а во вторых, козы тогда были хотя бы дальше и у меня был шанс слезть с лестницы в створе с кустом, а сейчас… Сейчас козел стал и пристально смотрит в мою сторону, находясь вполоборота. К тому же он на редком сейчас участке невысокой травы, доходящей ему всего по пузо. До куста было замерено при «посадке» 190 метров, а вон до той кочки 170, до копны 220, он где-то примерно посередине между этими ориентирами… Беру превышение на 8-10 см выше середины лопатки и плавно начинаю давить на курок…

Глухо буркнув что-то нечленораздельное, ствол винтовки выплевывает кусочек смерти, который, вращаясь, уходит к цели, потихоньку засучивая рукава и осклабившись… «Чшшпок», — слышится через несколько секунд. Козы мгновенно подняли головы и чувствуется, как напружинились их длинные тонкие ноги за травой. Козел же, вроде бы, как-то дернулся и ткнулся головой наоборот вниз, но вроде все-таки стоИт. Может быть всякое (перебил ногу, как барану в Киргизии, или просто смазал, а он не сразу понял, где опасность, — сейчас не понять). Пока эти мысли метеором, расталкивая одна другую, проносятся в башке, еще даже пока не раздался «шлепок», правая рука отправила вниз, в траву, стреляную гильзу и загнала в патронник новую порцию металла. Глаз в прицеле, примерно по этому же месту, «Буххх…» снова говорит великолепная финская ствольная сталь, «Чшшпок» отвечает опять через несколько секунд посланный ею маленький свинцовый шмель в медной футболке. Мыслей нет, патрон уже в третий раз в патроннике, и глаз, уже не прицеливаясь ни куда конкретно, в азарте направляет марку просто в середину все еще торчащего из ярко-зеленой травы чего-то рыжего. После третьего «Бухх…» и «Чшшпок» Штирлиц бы, наверное, подумал, что «тенденция», однако, ничего рыжего над травой уже не видно.

Краем глаза заметил, что, вроде бы, убежали с места боевых действий только козы, но на всякий случай вглядываюсь в даль и слезаю с одним патроном в обойме и предпоследним в стволе. Где же ориентиры? Как найти это место в траве снизу? Иду по направлению, потом от середины начинаю смещаться в сторону бугорка. Фух, отлегло от сердца, вон он, красавец! Да, досталось тебе сегодня… Ну, спасибо тебе, и одновременно прости… Это – охота, а охота всегда одновременно и жизнь, и смерть… Достаю «Лейку» и примеряюсь до хорошо видимого отсюда лабаза и сам удивляюсь: 184 метра, с рук это мой рекорд. До этого был орикс, взятый в Намибии с расстояния около 175 м, а 182 м стрелял только стоя «с рогулек».

Волоку добычу в прохладную тень в канаве под лабазом и стараюсь спрятать от вездесущих мух места ранений, мокрящиеся свежей кровью. Минут через 40 осторожненько выходят из леса бывшие подружки приговоренного. Молодая далеко, за 250 м, а старшая, покрупнее, из того же места, что они выходили в прошлый раз вдвоем. Постоянно вглядывается, как будто ищет своего недавнего ухажера. Пришла прямо на место падения, потыкалась мордой и проследила взглядом волокущийся след в траве. Потом пошла прямо по следу, но ближе 150 м ко мне не подошла, снова принялась жевать. Вот ведь женщины!

Темнеет, решаю, что хватит, слезаю. Хорошо, что своя ноша, не тянет. Тащу по колее от УАЗика в высокой траве, по направлению к прогалу в полосе кустов, за которой более наезженная «дорога». О! Вижу в просвете черные спины кабанов. Полежи-ка приятель здесь… Подбегаю к кустам, вижу двух, выбираю меньшего, но торчит только самый верх его спины, где-то должны быть у него уши… «Бухх» соглашается с моим мнением безотказный болтовик, но вместо привычного «чпока» слышу только топот множества убегающих ног. Свечу фонариком в сторону деревни, подавая сигнал: где-то там притаился за рулем машины егерь Иван, а сам отправляюсь искать результаты стрельбы. Результатов, признаться, немного, только следы копыт, крови нет.

Темнеет, и, проехав в 5 м мимо меня, Иван меня не замечает и сворачивает прямо через прогал в кустах, направляясь непосредственно к лабазу. Хочется крикнуть «стой!», но понимаю, что все равно не услышит, да и негоже в угодьях-то орать… Подхожу опять к своему козлику и оцениваю повреждения. Да, в прошлый раз, после стрельбы, это у тебя была «белая полоса в жизни», приятель… Колесами УАЗа один рог сломан у основания, другой вдавлен в белорусскую землю, туловище приплюснуто, как каток проехал… Иван удивляется под лабазом: «ты куда подевался?».

—————-

Среди сравнительно дальних белорусских хозяйств более других запомнились «Мосты» в Гродненской области, почти уже в Брестской, в которое многократно ездили в различном составе, в т.ч. в 2004 году ездили как-то туда с братом Максимом и коллегой по многим моим охотам Антоном. Я тогда впервые опробовал свой болтовой карабин SAKO-75 Hunter в калибре 243Win, приобретенным незадолго до этого специально под такие охоты вместо многолетнего служаки «Тигр»а.

По дороге из Москвы видели 2 зайцев, куницу и другую живность, что «разогревало» предвкушение охоты. Дорога, как я уже сказал, дальняя, от Москвы более 1000 км, тем не менее, около 00:00 нас наконец встречает директор хозяйства Николай, и вот мы уже на базе. Стоит отметить, что на этой базе я был уже не в первый раз, и всегда оставалось только благоприятное впечатление как об охоте, так и удобствах, радушном приеме и прочем, что неизбежно участвует в формировании мнения о хозяйстве. Насколько знаю, теперь это частное хозяйство, но и тогда Николай все держал в крепких хозяйственных руках. Мало того, что на кухне охотничьей базы нам иногда готовила его супруга. Перед приездом гостей он за несколько дней высаживал на все вышки и лабазы жену, тещу, дочь и всех возможных родственников с часами и клочком бумаги, на который те обязаны были записывать по минутам выходы того или иного зверя из конкретного лога или перелеска. В результате, естественно, имел полную картину, и почти гарантированный успех для клиента.

А в ту поездку чуть все не испортили все те же банальные комары, невероятное количество которых не позволяет вечером жить спокойно. Реально — стоит высунуть на мгновение ладонь из-под одежды, как на нее одновременно садится до 10 кровососов, причем если их прихлопнуть, то на прихлопывающую руку успевает сесть еще как минимум 5. Как назло, в тот раз все почему-то не захватили ни какого репеллента, о чем жестоко жалели на протяжении всего похода.

Так или иначе, но перекусив с дороги и маханув по стопочке, отправляемся баиньки на часок перед утренней охотой. В 3:00, как обычно, подъем, чаёк и — вперед с прибывшими к этому времени егерями Колей и Геной. Было предложено в первую же утрянку мне сесть на лабаз, а брат и Антон поехали охотиться с подхода. Заходя на «свое» поле, подняли 2 коз, да залаял козел в лесу за лабазом. Сижу, довольно тепло, туман начинает понемногу рассеиваться, комаров утром поменьше.

Почти внезапно начинается жуткий рев и мычание, вначале было принятые за массовое нашествие дичи, но быстро идентифицированные как коровье стадо. ДВА коровьих стада, в противоположных концах большущего поля, лежащего непосредственно передо мною и предполагаемого к предстоящей охоте, выгнанные пастухами в непосредственной близости от места событий. Крепкий отборный мат во всю мощь крепких пастушеских легких, на котором простые ребята управляют подопечной скотиной, слышен по меньшей мере в радиусе 4-5 км.

В памяти мгновенно всплыл старый мультик «История одного преступления», где добропорядочный гражданин в итоге убивает дворничиху сковородкой по голове. Обстановка создает впечатление, что я со своим сидением «не шорохнувшись» и дыша через раз, здесь чужой и ненужный. Все прочие звуки стихли, ничего нет. Думаю: или пора слезать и двигать куда-то отсюда, или пристрелить какую-нибудь мелкую живность, чтобы хоть чем-то новый ствол «размочить»? Время уже 9:00 по местному, через часа полтора за мной заедут на обратном пути…

Что-то заставляет взглянуть в дальний конец поля, где в 400м (с утра засечено дальномером при определении диспозиции) стоит одинокое дерево в нескольких метрах от ближайших кустов. БА, возле дерева-то, — козел! Даже невооруженным глазом угадываются рожки, смотрю в оптику, убеждаюсь, — точно. Козел ведет себя нервно (еще бы — стадо с пастухом совсем близко!), крутит головой, и в конце концов сваливает в сторону кустов. Решаю — идти! Потихоньку слезаю, цепляясь лоскутами «лешего» за ступеньки, и двигаюсь по периметру поля в обход, чтобы подойти к краю кустов, за углом которых скрылся козел, максимально незаметно для него. Сначала даже подумал было ползти, но когда прикинул, сколько это займет времени… «Леший» от фирмы «Зонт» неплохо маскирует, но имеет 2 минуса: жарко в нем, как в шубе, и лоскуты эти имеют свойство цепляться за все, что встречается на пути, а мелкие ветки и травинки даже брать в плен и уносить с собою.

В общем, даже пешком, пригнувшись, заняло час. Вот заветный край. И тут, вглядываясь в просветы между ветками, начинаю понимать, что это не угол кустов, а лишь узкий, не более 2м шириною, «язык», далеко выдающийся в сторону открытого пространства! Почти одновременно с этим пониманием залаяли заметившие (или причуявшие?) меня козлы, которые, как выяснилось, лежали по ту сторону «языка». Выбежали два, оба с рожками, примерно одинаковые, вдоль языка, но потом забирая к середине большего поля, которое все передо мной. Вскидываюсь по первому, после второго выстрела, уже метров 150, он падает, а второй вдруг разворачивается и бежит на меня! Очевидно, он дезориентирован эхом от выстрела, с этим я уже встречался. Пытаюсь выстрелить в грудь, но лоскуты капюшона «лешего» падают на глаза в момент нажатия на курок, и выстрел получается «в ту степь». Пока рву рукой капюшон назад, он разворачивается, с досады в угон — мимо. Последний патрон в патроннике, подхожу к тому, которого «уронил» на скаку, остается 50м, он пытается поднять голову с передней частью корпуса, на всякий случай последний выстрел в основание шеи, всё.

Как выяснилось, «контрольный» был лишний, первая пуля перебила позвоночник в месте соединения с тазом. Пуля 6,5 г. от патрона Hornady раскрылась полностью, остаток свинцового сердечника отделился от оболочки у меня в руках. Тащить трофей через все поле к дороге 500 м по жаре, в лешем с винтовкой оказалось грустнее, чем представлялось на первый взгляд, но своя ноша – не тянет, к тому же помазал ствол свеженькой кровью, карабин вступил в эксплуатацию. Оказалось, что в таких условиях болтовик практически не уступает привычному тогда мне полуавтомату в скорострельности. Напоследок козел мне отомстил (мотающаяся при ходьбе за плечом башка боданула прямо в бровь), кровь заливает левый глаз… Мухи… Кладу в тень, в крапиву, накрываю лешим, жду. Ну, вот и едут, значит, я поспел вовремя…

Кстати, памятный череп того козлика до сих пор у меня хранится. Во лбу проникающее (старое, заросшее) ранение с прохождением крупной дробины в глазную пазуху, и рог с этой стороны пошел развиваться немного асимметрично. Вероятно, браконьерский стрел крупной дробью оставил эту отметину.

На вторую вечорку я хлопаю на ~180 м небольшого козлика, без трофейной ценности, но зато очень нежного на вкус. Антон в этот вечер берет долгожданного кабана 80-90 кг весом, с приличными клыками, тоже 1 выстрел.

—————-

Ну, и возвращаясь к полюбившемуся многим Негарэламу в Дзержинском районе под Минском. В этом году отцу уже стукнуло 80 и охотиться с подхода не позволяют ноги, он предпочитает уже стрелять кабанчиков с вышки, поэтому поехал я один с приятелем Ринатом. Виктор оказался занят с более высокопоставленными гостями, нас же сопровождали егеря Миша и Володя. За все те дни, что мы охотились, утренние часы оказались не вполне удачными. То, перевидев большое количество оленух и самок косули, мы оказывались облаянными невидимым козлом из-за кустов. То, минут 40 подкрадываясь за 300 м к козлу по высокой траве вдоль канавы, обнаруживаем, что крались к пустому месту, т.к. объект охоты благополучно давно ушел в лес через канаву, оставив только потревоженную ряску на воде. То, придя на то же место на другое утро, находим все близлежащие поля скошенными за один вечер, и вместо желанного козла минут 20 любуемся на спящую стоя, не шелохнувшись, косулю. Ну что тут поделаешь, — охота ведь – не магазин!

Вечером первого дня приходим мы с Мишей на большое поле и размещаемся на знаменитую белорусскую засидку в виде складных кОзел высотой метра 2-2,5, с сиденьем на верху. Мне, после всех предосторожностей с маскировкой, привычных после медвежьих охот, всегда как-то некомфортно сидеть, как курице на насесте, всем желающим на обозрение, хотя умом-то, конечно, понимаю, что зверь всегда реагирует только на движение, тем более здесь, на богатой белорусской земле, где зверю не привыкать к различным полевым сооружениям. Несколько раз пытаюсь манить, имитируя зов косули привезенным из Риги манком, но, очевидно, сейчас, еще за 2 месяца до начала гона, для самца этот звук еще мало актуален. То и дело над головой хорхают тянущие вальдшнепы, но еще довольно жарко и наша с Мишей главная задача, — не сверзнуться вниз, нечаянно заснувши. Не люблю сидеть на любой засидке еще с кем бы то ни было, не достигается полного умиротворения в общении с Природой, но так уж сегодня вышло, что сели вдвоем.

Между тем, лишь только солнце опустилось за макушки деревьев, как потянуло прохладой. Откуда ни возьмись, появились 2 первых комара (которых в этом году здесь на удивление мало), но помню, что нельзя делать резких движений, сидя посреди поля на ничем не прикрытой лестнице, и давлю их постепенно, а не прихлопывая. Ага, что это за темная точка отделилась от леса и двигается теперь к центру открытого пространства? Проклинаю себя за забывчивость, в результате которой оставил в этот раз в Москве и бинокль, и дальномер, и пытаюсь осторожно пристроить к глазу карабин с прицелом. В 6-кратную оптику от Сваровского то, что сослепу показалось с такого расстояния кабаном, реализовалось оленухой. Двигается относительно быстро, не переставая есть на ходу, лишь изредка поднимая голову и шевеля большими ушами в поисках посторонних звуков. Внезапно ощущаю, что похолодела другая щека, и, осторожно достав из нагрудного кармана флакончик с сухим тальком, проверяю ветер: так и есть, после захода солнца он немного крутанул и изменил направление. Полезными вещами торгуют американцы на «Cabelas»е: и в Африке меня этот детектор выручал, и здесь сейчас! Оленуха уже приблизилась метров на 100, видны прожилки на нервной шее и щеках, но вроде бы, обошлось. Сама она нам не нужна, но зачуяв и бросившись наутек, переполошила бы пол-леса, а нам это никак не нужно…

Тем временем, мы с Мишей одновременно видим вдалеке, примерно там же, откуда появилась оленуха, следующего персонажа. По рыжему боку, намного более светлому, чем у нее, догадывается, что это косуля. Но самец или самка? Оленуха уже свернула с прямого направления и с аппетитом уплетает сочную траву метрах в 15 от нас. Приходится осторожно поднять карабин, чтобы получше разглядеть нового подопечного. Только в этот момент оленуха «срисовала» движение и уставилась на нечто, расположенное в 2 метрах над землей, в полном недоумении. Нет, вероятнее всего, самка, шепчемся мы потихоньку с Мишей, который вооружен советским армейским 6-кратным биноклем затрапезного вида, — рогов не видно, во всяком случае, над ушами ни чего не торчит. Но косуля, практически повторяя маршрут предыдущей столовающейся особи, уже около 100 м от нас, и теперь, еще более стараясь не потревожить стоящую, как вкопанную, оленуху, я вкладываюсь получше, чтобы разглядеть козу более внимательно. В этот момент слышу Мишин шопот мне прямо в ухо: «а вроде как у него – ЯЙЦА!».

Хорошо, что наша этажерка поднята над уже довольно высокой травой, иначе бы Миша не разглядел с земли принадлежность особи к мужской когорте. А теперь и я разглядел что-то незначительное у него между ушами. «Стрелять?», — «Как хочешь, если хороший трофей не нужен, можешь стрелять». У меня с некоторых пор действует правило: первого зверя, какой бы он ни был трофейной или другой ценности, надо стрелять обязательно, а потом уже можно немного попривередничать. Мгновенно перегруппировываюсь для стрельбы и снимаю свою любимую Sako-75 с предохранителя, а лишь только козлик в очередной раз опускает голову в траву, навожу перекрестие на основание шеи и палец привычным движением жмет на спуск. Только с выстрелом, оленуха ломанулась в лес, а козлик мгновенно исчезает из виду. Миша поздравляет и уходит за УАЗиком, а я иду высматривать в траве мою добычу. Действительно, молоденький, еще в пантах, и вот почему мы не сразу разглядели рожки: их у него фактически один, второй остался недоразвитым с детства, всего 1-2 см от черепа. Как и ожидалось, пуля вошла слева в шейный позвонок у основания шеи и, пройдя немного сверху вниз по диагонали, застряла под кожей за последним правым ребром. Не мучался, бедолага, да и санитарный отбор для Виктора сделали…

В этот же вечер успели скрасть и небольшого кабанчика. Уже интенсивно темнело, и мы, бросив машину перед лесом, споро пошли через него насквозь по лесной дороге. Миша угодья знает хорошо, и усилия не пропали даром. Еще на выходе, лишь только завиднелся свет в «конце тоннеля», он тронул меня за рукав и велел идти осторожнее. И вовремя: на фоне светлого пятна открытого пространства четко обрисовался контур свинтуса, вышедшего покормиться. Успели до темна! Я перестал брать на такие охоты ночной прицел, использую его теперь только по медведю, которого иначе не взять, да и установлен он на совсем другом карабине, в совсем другом калибре. В Белоруссию я беру только маленькую ПНВ-гляделку, чтобы можно было рассмотреть положение зверя и его половую принадлежность. Помню, как-то пришлось добыть секача в кромешной темноте, ориентируясь по более-менее контрастным ориентирам, замечая их то левым глазом в ПНВ, то правым в дневной прицел. Скрадывал битый час, пока удалось идентифицировать темное пятно зверя и сделать верный выстрел, зная точно его анатомию. Сейчас же совсем другая ситуация, еще не стемнело. Теперь мы шли крадучись и прижавшись к краю, чтобы наши силуэты не оказались для нашего подопечного столь же очевидными. Уже было темновато, и дистанция визуально определялась между 60-80 м, когда я пристроил оружие на трипод. Поначалу намереваясь сделать классический выстрел в ухо, из-за сгущающихся сумерек передумал и послал 100-грановую BTSP от Hornady в сердце. Но так или иначе, зверь не мучался, только пару минут проагонизировав на месте стрела.

В последнюю вечорку в этом заезде у нас с Мишей вышло недопонимание. Мы охотились на колхозном поле, засеянном кукурузой, и еженощно атакуемом со всех сторон свинорылыми. Егерь засек движение в дальнем углу в начинающихся сумерках, и мы принялись скрадывать. В результате получасовой попытки, мы выглянули из-за угла леса, вдающегося в поле, и разглядели приближающееся к нам стадо в виде свиньи, нескольких товарок и подсвинков, а также нескольких поросят, которые, собственно, и являлись предметом моего вожделения, как гурмана. Свинья, шедшая первой, интенсивно мониторила ситуацию, средние шли за ней, а младшие, как им и подобает, носились между всеми, как угорелые. Миша сел на корточки прямо передо мной и принялся биноклевать обстановку, перечисляя мне шопотом число свиней и подсвинков. Между тем, расстояние непрерывно сокращается, а сумерки стремительно сгущаются, и я, экипированный только дневным прицелом с объективом х42, далеко не предельной светосилы, с каждой секундой упускаю свой шанс на верный выстрел. Обойти Мишу со стороны поля, не рискуя обнаружить наше местонахождение, я не могу. Перешагнуть через моего усердного проводника тоже. Стрелять прямо у него над головой мне не позволяет философия и врожденное человеколюбие. Вступать в препинания тоже не представляется тривиальным. Принимаю единственное, как мне показалось, верное решение, — протиснуться между Мишей и лесом, слегка оттеснив его (поймет и подстроится – что делать!), чтобы выставить треногу и сделать быстрый выстрел. Но под ногу попался полуприкопанный в черноземе кусок целлофана, который издает не вполне приятный звук, неожиданный для всех актеров этой сцены. Свинья, мгновенно повернув рыло в нашу сторону, повела носом и вгляделась, а потом, быстро и отрывисто рыкнув, привела все свое сообщество к ускоренному движению в обратную сторону. Через долю секунды, которая мне понадобилась, чтобы вскинуться, арена боевых действий опустела, и только раздосадованный голос Миши сетовал на мою неуклюжесть. Ну, так тому и быть, — завтра в дорогу домой и надо ехать на базу, чтобы немного отдохнуть. Если бы все охоты оканчивались только удачно, зверья бы слишком поубавилось…

—————-

В заключение хочу сказать, что многое есть у наших теперешних соседей, когда-то входивших в состав «Союза нерушимого», чему есть поучиться. И в странах Балтии, и в Белоруссии, и в Киргизии. Такую охоту по водоплавающей и болотной дичи, какую я в свое время многократно опробовал в Латвии, у нас в России я больше ни где не встречал, а ведь, казалось бы, ничего сложного нет в том, чтобы подготовить лодки из расчета по одной на 2 человека и укомплектовать каждую длинным шестом с опором на одном конце. Вот и с весенней охотой по козлику. Чем плоха такая охота, кому она нанесет вред? Ведь практикуется у всех наших западных соседей. У нас же – только мифический «на потравах» кабан в межсезонье… Видно, чиновники «от охоты» заняты какими-то другими, более важными для них, делами… А жаль… Даже не столько жаль увозить из страны и оставлять там валюту (в конце концов все мы братья-славяне), сколько жаль подавляющую массу российских охотников, не имеющих возможности на такую сказочную поездку. Ни пуха, ни пера вам всем, друзья!

Вадим Семашев, с 2007 по 2012 год