Несколько дней с Гарри Гербертом в Gary Herbert’s New Zealand Hunting
(фотографии к этой заметке можно посмотреть тут)
Гималайский
тар, или тар (лат. Hemitragus jemlahicus) — животное из семейства полорогих. Тар относится к крупным диким животным. Тары похожи на коз, обладают плотным телосложением, сильными конечностями и широкими копытами, позволяющими хорошо лазать. Длина тела составляет 0,9—1,4 м, высота в холке около 0,6—1,1, а вес варьирует от 50 до 100 кг. У гималайского тара длинная красно-коричневая шерсть, которая в районе шеи образует густую гриву. В зависимости от возраста и пола она бывает с разными цветовыми вариациями, от жёлто-серой до тёмно-коричневой. (Материал из Википедии — свободной энциклопедии)
Молодой Тау-тору знаменит не только как ловкий охотник на птиц… Тау-тору за один день заманивал столько диких голубей кере-ру, что двадцать человек едва могли унести их домой… Но при всей своей ловкости и находчивости Тау-тору оставался скромным, услужливым человеком, он никогда не забывал поблагодарить Тане за его дары и произнести нужную ка-ракию. («Охотник Тау-тору», — Сказки и легенды маори)
Периодически моросит мелкий дождик. Холодно и противно даже в кабине пикапа «тойота», на котором мы двигаемся по узкой грунтовке вдоль небольшой горной речушки, периодически останавливаясь, заметив на противоположном берегу или склоне поднимающегося там холма что-либо интересное. Окна запотевают и все в каплях снаружи, поэтому на ходу изучать местность удается лишь частично. Достаем бинокли и разглядываем, детализируя зверей и их трофейные качества. В особенно интересных случаях выходим из машины, достаем зрительную трубу со штативом и, поставив ее на откинутый задний борт, высматриваем, что творится среди кустов и невысоких деревьев, заросли которых покрывают старые промоины в пойме и распадки на склонах. Сейчас, в июле, здесь стоит самая, что ни на есть, середина зимы. Иногда идет снег или крупа вперемешку с дождем, несмотря на то, что вчера еще день выдался относительно ясным, хотя и с нещадным ветром, который и притащил за ночь всю эту непогоду.
Вчера… «Ой, где был я вчера…», — пел незабвенный Владимир Семенович. Но больше на память прет фрагмент из нетленного фильма «Тот самый Мюнхаузен» с Янковским, Броневым, Чуриковой и другими гениями актерского мастерства, где в распорядке дня главного героя фигурирует «С 8 утра до 10 — подвиг». Я его вчера совершил. Уже несколько лет, как я решил прекратить для себя эксперименты с экспресс-восхождениями в горах, организм перестал их переваривать. Но тут мне достался молодой проводник Тим, спортивный доброжелательный молодец почти 2-метрового роста, и мы с ним совершили «пробную тестовую прогулку вокруг лагеря», во всяком случае, так это было озвучено на планерке руководителем принимающей стороны и владельцем одноименной охотничьей фермы Гарри Гербертом (Gary Herbert). То ли проверяя меня «на вшивость», то ли по иным соображениям, Тим предложил поглядеть таров «вооон на той горке», и в итоге мы взобрались на «ту» горку, а за ней на следующую, следом за которой оказался заснеженный склон, который в свою очередь вывел на хребет горной гряды, после преодоления двух макушек и трех ущелий которого мои ноги перестали меня слушаться. Вниз спустились уже затемно, вдоволь нафотографировавшись красивейших пейзажей, но и вымотался я настолько, что не мог идти, не опираясь на подручные средства, в качестве которых выступал то забор загона для скота на склоне, то сломанный пополам во время спуска альпеншток. Думаю, что высота «подвига» во время «тестовой прогулки» составила чуть меньше километра в высоту, а протяженность маршрута 6-8 км. Пронизывающий холодный ветер загнал всех проживающих поблизости таров в укромные пещеры и складки местности, нам достались только вчерашние следы. Но в грязь лицом не ударил, и Тим с этого момента стал общаться с еще большим уважением.
Кстати, до глубины души потряс абсолютно реальный, а не в виде миража, цивильный туалет с соответствующими табличками, закравшийся между деревьями и кустами у подножия горы, в абсолютно безлюдном месте, где в радиусе нескольких, может даже десятков километров, нет ни какого жилья и иных построек. Т.е. практически в лесу! Конечно, это не чудо враждебной техники, какое попалось во время пересадки в шанхайском аэропорту. Представьте себе унитаз, крышка которого поднимается, когда устройство определило Ваше присутствие и намерения, а после всего Вы выбираете на несложном пульте, встроенном в стену справа, тип и температуру струй, подмывающих Ваше причинное место, и продолжительность сушки потоком воздуха! И это в обычном общественном туалете… Здесь, конечно, все прозаичнее, но вполне культурно и однозначно. Представил себе нечто подобное в дремучих кировских лесах, куда уходим на пару недель в автономку, или где-нибудь в Якутии, где за счастье считается импровизированная баня в палатке…
Но это было вчера. Сегодня мне, как самому старшему по возрасту и самому героически вымотавшемуся накануне, досталась легкая охота. Нас приехало из Москвы четверо охотников: я с братом Максимом и друзья Антон Р. и Артем Б., с которыми связаны многие мои отчаянные и не очень вылазки в поисках экстремальных и не только охот. Мы на южном острове Новой Зеландии, а именно в самой юго-западной его части, на высоте около тысячи метров над уровнем моря. Новая Зеландия – это страна, где на население в количестве около 3 млн. человек (сосредоточенного в основном на северном острове, причем преимущественно в столице – Оклэнде и двух-трех крупных городах) приходится более 20 млн. овец и несколько миллионов голов крупного рогатого скота. При этом она занимает ведущее место в мире по экспорту овечьей шерсти и мясо-молочных продуктов. Видимо, здесь не назначают министрами вороватых директоров мебельных фабрик, и «в консерваториях» полный порядок… Еще здесь есть собственная добыча золота и некоторых драгоценных и полудрагоценных камней, правда, бензин дорогой, в пересчете около 2 долларов за литр нашего 95-го, но уровень доходов населения таков, что по этому поводу ни кто не переживает. Самая главная ценность тут – Природа, и вся жизнедеятельность организована таким образом, чтобы считать ее сохранение наивысшей ценностью на уровне государственной политики. Действительно, нет ни какого мусора, все очень культурно и зелено. Двигаясь по дороге, обозреваешь помимо изумительной красоты кристально чистых озер, зеленых лесов и лугов, заснеженных макушек гор, аккуратненьких домиков, ровненьких рядов виноградной лозы, только бесчисленных овец, овец и еще раз овец, изредка разбавленных лошадьми и крупным рогатым скотом. Кое-где попадаются фермы, разводящие оленей для сбора пантов.
Дороги здесь не широкие, всего по 1, максимум 2 полосы в каждую сторону, без каких-либо разделителей встречных направлений, и при этом, несмотря на местами очень извилистую асфальтовую ленту в горах, в большинстве случаев нет ограничения скоростного режима. Камеры видеофиксации в основном установлены только в населенных пунктах и всегда четко обозначены на нужном расстоянии, чтобы водитель мог, не прибегая к экстренным мерам, спокойно отрегулировать скорость, и не становиться нарушителем поневоле. Причем на краю населенных пунктов, где уже нет строений, но до таблички, обозначающей «конец населенного пункта» еще несколько сот метров (излюбленное место, где наши доблестные гаишники «ловят» водителей за «превышение», заботясь не столько о безопасности, сколько о набивании карманов), везде стоят знаки, ограничивающие скорость до 100 или 120 км/ч. За 2 недели ни одной аварии не видели! Это при том, что здесь для водителей разрешено 0,36 промиле в крови, что позволяет за обедом выпить 3-4 бокала сухого вина без каких-либо последствий ни для здоровья водителей и пассажиров, ни для их кошелька. Очевидно, что дороги здесь служат для пропускной способности и обеспечения безопасности на них, а не для собирания мзды с граждан… Вообще, многое тут увиделось более разумным в смысле общественного устройства, где отсутствие ненужных ограничений компенсируется благодарным пониманием со стороны простых налогоплательщиков. К примеру, занесло снегом несколько перевалов, — внизу у подножия на перекрестке стоит машина с волонтерами, предупреждающими водителей машин без зимней резины и направляющими их в объезд, а наверху, на границе снежного заноса, вторая группа, запрещающая въезд на перевал на не соответствующих случаю колесах тех, кто не удосужился приобрести хотя бы цепи. Впрочем, тут же припаркована и выездная лавка, где такие цепи можно приобрести. Зато на перевале нет ни одной застрявшей машины, требующей эвакуации, опять-таки, нет ни пробки, ни аварий, спасать некого… Тоже «консерватория»?
Все звери попадаются сегодня на противоположном берегу речки. Кроме самок и молодняка был неплохой самец лани (Fallow deer), но он быстро ретировался. И разглядели в какой-то момент очень хорошие, на мой взгляд, рога благородного оленя (Red Stag) среди деревьев на склоне распадка. Поэтому, уткнувшись через час в конец дорожки, решили развернуться и поехать в обратном направлении, в надежде увидеть кого-то еще, но главным образом попристальнее изучить этого стага. Действительно, оленя мы нашли примерно в том же районе, где и заметили в прошлый раз. Разглядеть теперь его удалось получше, однако Тим не может решиться, как лучше до него добраться, т.к. моста нигде поблизости нет. Уже утомленный вынужденным бездействием, я готов на все, и предлагаю, полу в шутку, полу всерьез, просто перейти реку вброд, потом перелезть через 2-метровый проволочный забор и взобраться на гору, где и причинить наконец беспокойство нашему подопечному. В шутку или нет, но на моем чудовищном английском это предложение прозвучало как вызов Тиму, в пику его вчерашним восхождениям, и он неожиданно согласился, подобрал полы куртки и двинулся первым. Мне отступать тоже было и некуда, и не хотелось, — ноги понемногу уже отошли после «подвига», да и нужно было наконец зарабатывать на жареную печенку для обеда, который неумолимо приближался. Просто я выждал, когда Тим дойдет до середины русла, чтобы оценить скорость течения и сконцентрировать силы в нужный момент. Если, глядя издалека, можно было надеяться, что удастся перескакать водную преграду по камешкам, как в Испании, то вблизи река оказалась довольно бурной и глубокой, к тому же усеянной по дну скользкими валунами разного размера, благодаря которым буквально кипела на поверхности. Не помогли бы и сапоги, если бы они были, но берцы, обернутые гамашами, плотно облегали ногу, когда, шагнув, сразу возле берега оказался по колено в воде с температурой в несколько градусов выше ноля. Это не страшно, речушка всего-то метров 10-15 в ширину, главное теперь выстоять в бешеном течении, сбивающем с ног, и не оступиться, поставив ногу на скользкий камень. В самом глубоком месте оказалось лишь чуть-чуть выше пояса, тут мне хорошо помог идущий впереди проводник, было видно, где стоит особенно напрячься, чтобы не повалило потоком.
Вылили воду из обуви, отжиматься особого смысла нет из-за дождя, и полезли дальше. Главное – забор перелезать, ступая на проволоку ближе к столбу, где она меньше прогибается и качает под весом тела. Но вот уже мы крадемся, местами пригнувшись, огибая примерно по середине высоты, склон, соседствующий с распадком, где видели животных. Неужели они нас срисовали и теперь улепетывают, либо ждут в напряжении, всматриваясь в нашу сторону и готовые дать стрекача в любое мгновение? Патрон давно в патроннике, а замечательный резиновый колпачок, защищающий оптику от дождя и чем-то смахивающий на очень толстостенный презерватив, снят с прицела. Благодаря тонкому, но качественному термобелью от Sitka, одежда не кажется настолько мокрой, а может быть, просто не холодит из-за того, что постоянно двигаемся. Тим несет штатив к своей трубе (по-моему, из последних моделей от Swarovski, какую мне показывали на фабрике в прошлом году) и почти пустой рюкзак, с которым не расстается в основном ради именно этой трубы. На мне помимо карабина тоже только EL-Range от того же Swarovski, не только помогающий мне сегодня осматривать склоны, но и работающий в качестве дальномера, когда я засекаю на всякий случай некоторые расстояния до приметных объектов, на случай, если дело дойдет до беглой стрельбы по бегущей цели. Слава Богу, что он не болтается на ремешке, как обычно, а четко зафиксирован на груди благодаря фирменному заплечному подвесу. Машину отпустили, отправившись сегодня совсем налегке… Но вот мой провожатый замер, и я вместе с ним. Тоже вижу шевеление на краю рощицы на противоположном склоне. Мы уже на входе в распадок, к которому стремились. Но это оленуха. Она внимательно посмотрела в нашу сторону, но за пеленой моросящего дождика на серо-зеленоватом склоне две застывшие в странных позах фигуры такого же примерно цвета не вызвали у нее сильных подозрений, и она вернулась к своему занятию, лишь чуть сместившись в глубь кустов.
И тут мы, примерно одновременно с Тимом, заметили оленя. Вернее, сначала я только увидел, что голые ветки куста, как я думал, пошевелились, и только потом я понял, что это рога. Олень сделал шаг в нашу сторону и, почти полностью открывшись, посмотрел, как до этого делала его подруга. До него не более 100 метров. Я уже вложился, но Тим уже пристраивает мне сложенную треногу, чтобы я даже с колена стрелял с некоего упора. На этой дистанции мне это не требуется, но все же он предупредил, чтобы я не стрелял без его команды, и я опираю цевье на скользкую площадку треноги, пока он выполняет свою работу: зафиксировать отсутствие дефектов в рогах, чтобы исключить брак с точки зрения принимающей стороны. Мое напряжение растет: по нашим меркам зверю уже давно пора бы было смыться. Олень все всматривается в нас, но тут он поворачивает голову и делает два шага вправо, вверх по склону. И Тим решается, произнеся полушепотом: «Shoot!» (стреляй). Хотя и пристрелянный позавчера по прибытии, карабин все же не мой, а прокатный, поэтому прицельная марка старенького цейссовского прицела давно прилипла к его лопатке – самому надежному месту на таком расстоянии для верного поражения. Однако после выстрела зверь не падает, а делает еще два шага, пытаясь встать передними ногами выше, на какую-то скрытую в кустах кочку. Второй выстрел, сделанный неосознанно еще до того, как Тим успел произнести: «Shoot again!» (добавь еще раз), я машинально сделал чуть ниже, на подкорковом уровне сознания отметив качнувшуюся ветку за холкой красавца и испугавшись, что слишком завысил первый выстрел из избыточно настильного 300WinMag, да еще не знакомым мне боеприпасом. Дома я предпочитаю стрелять в этом калибре тяжелой 200-грановой пулей, а здесь все патроны со 180-грановой, ее баллистика не хранится у меня в подсознании. Животное, так и не взойдя на кочку, запрокидывается назад и падает, совершив пару кувырков, и затихает, скрывшись в кустах. Тим жмет мне руку и, наскоро похватав пожитки, почти бежим вперед, к месту стрела.
Вот он лежит, неловко закинув голову с шикарной короной рогов. Еще одни поздравления и подготовка к фотографированию. Нахожу оба попадания в 5 см одно от другого, чуть выше и чуть ниже, через обе лопатки навылет, верхнее немного ниже позвоночника, значит оба смертельные. Очевидно, ветку качнула пуля на выходе из тела. Потом, дожидаясь транспорта, вдвоем волочем трофей вниз по склону, стараясь не повредить рога и не переломать ноги самим, огибаем попадающиеся кусты и деревца. Через час приходит маленький 4-колесный «Polaris», с кузовом и кабинкой на 4 человека, даже покрытой крышей. Прикольная машинка сначала бодро взбирается задом по склону около 45 градусов к горизонту, а потом прет с груженым прицепом прямо по заболоченному берегу, почти не проваливаясь, и ни разу не буксанув! Да, техника на уровне потребностей… Но вот мы и дома. Надо сдать всю мокрую одежду в сушку/стирку, поэтому в этот день мы больше не охотимся, а все послеобеденное время посвящаем дегустации великолепно подобранной коллекции вин в лодже. Под сыры и фрукты запускаю на большом экране захваченные в дорогу фильмы из моей охотничьей подборки и делюсь с Интернет-сообществом о наших успехах при помощи Wi-Fi…
К слову, предложение по прокатному оружию, которое беспокоило вплоть до последнего момента, несмотря на консультации в Москве с представителями принимающей стороны Татьяной и Фредом Клоос, улетучилось сразу по прибытии. В оружейной пирамиде более 20 качественных винтовок, от SAKO и Remington до Blazer и Sauer, как обычного исполнения, так и под левшей, в основном в калибрах 300WinMag, 300WSM, 30-06Spr. и других, оснащенных преимущественно прицелами Zeiss и Swarovski, что позволяло подобрать каждому оружие себе по душе и по вкладке. Мне досталось нечто до этого момента неведомое, американского производителя Bansner’s Ultimate Rifles, под названием «Alpine Hunter», со стволом из нержавейки и пластиковой ложей. Впрочем, оказавшееся вполне сносным для прокатной винтовки, к которым я всегда раньше относился с предубеждением. Больше того, я этим остался доволен. Эх, как же мне не хватало нержавеющего ствола в условиях камчатского берегового соленого тумана, где мой страдалец Sauer покрывался ржой буквально через минуту после выстрела… Сам Гарри оказался не только радушным хозяином, но и сам страстным охотником, прекрасно знающим свои угодья и разбирающимся в оружии и охотничьих трофеях, мы нашли с ним немало тем для обсуждения.
Сегодня все мои друзья тоже успешно отстрелялись. У каждого свои впечатления, хотя у всех не столь экстремальные, какие приключились у меня. Впрочем, Максим «открылся» уже вчера, поэтому одним из блюд было карпаччо из оленьей вырезки. Но винная карта здесь бесподобна, на крепкие напитки даже не тянуло, хотя в ассортименте было все. Даже брат, уже много лет импортирующий вина в столицу, и неплохо в них разбирающийся, оценил новозеландские сорта, один лучше другого, даже в сравнении с превосходными французскими. Позже Гарри, почти не употреблявший спиртного до знакомства с нашей группой, заметит: «Я никогда не видел, чтобы люди на охоте столько пили вина. Но еще в большей степени я не встречал, чтобы после этого охотники ТАК СТРЕЛЯЛИ!». Остается только горько улыбнуться, вспоминая, как иногда приходится тормозить с употреблением спиртного некоторыми индивидуумами в иных российских охотах… Вообще, обслуживание в лодже превосходное. Каждый день завтрак, вполне изысканный даже для приличного 5* отеля, разбор просушенной ночью одежды, экипирование и отбытие на охоту, у каждого свой сопровождающий, иногда дополнительно водитель с пикапом, если машину планируется бросить надолго. Возвращение по ситуации, для рано прибывших аперитивы и ожидание обеда. Собственно, сам обед, достойный царского стола. По желанию послеобеденная охота или отдых, обмен впечатлениями за десертами. Очень много фруктов, свежих (для этого времени года) и сушеных/консервированных, сыров и билтонгов. Для желающих позволяется приготовить что-то личное на кухне, например, брат умеет отлично жарить сочную печенку, а Антон угостил всех нас и удивил хозяев великолепным тартаром. В то время, когда мы охотимся, для не охотящихся спутников предоставляется кто-либо из персонала с машиной, в целях осмотра близлежащих достопримечательностей и релакса. Так сказать, культурная программа, или, вернее, ее предварительная часть. Забегая вперед, скажу, что мы заранее запланировали проехать после завершения охоты по меньшей мере по всему южному острову, чтобы хотя бы бегло ознакомиться со страной, где доселе никто из нас не бывал. Что и было великолепно исполнено благодаря выделенным в наше распоряжение двум автомобилям с водителями на несколько дней, оставшихся до отлета.
Но, конечно, главное, ради чего мы здесь – охота. И охота есть, вполне достойная по наличию зверя и его трофейным качествам, менее экстремальная, чем в африканской глубинке или в серьезных горах где-нибудь в Киргизии или Таджикистане, но по-своему интересная. Нельзя сказать, чтобы она была выхолощенной или рафинированной, — желающий найдет здесь экстремизма вполне себе по вкусу. Антон с Артемом, спортивные молодые ребята, сразу обрисовали Гарри свои пожелания минимально пользоваться любой техникой и лазить по горам своими ногами с лихим задором до седьмого пота, — им это было предоставлено. Нам с братом выработали программу попроще. Сложнее всего нам всем дались тары. Родом из Гималаев, эти горные животные там выбиты настолько, что внесены в «красную книгу», а вот здесь, на острове, они расплодились в изрядных количествах, благодаря чему Новая Зеландия является единственным местом на земле, где возможно добыть такой трофей. Вообще, практически все животные здесь интродуцированны из различных мест, за исключением 1-2 видов летучих мышей и еще какой-то мелочи. Даже крысы и опоссумы переселились, сбежав с кораблей. Серну завез в свое время кто-то из австрийских императоров лично. Всего живет 7 видов оленей (стаг, вапити, лань, белохвостый, свиной, по моему еще аксис и пятнистый, но насчет последних могу ошибаться, поскольку сам их не видел), причем звери встретили настолько благоприятную среду обитания, с мягким климатом и изобилующую кормом, при полном отсутствии каких-либо хищников, что распространились повсеместно по обоим островам, а трофейные качества оленьих рогов считаются высочайшими по мировым меркам. Распространены также давно одичавшие бараны, белый и похожий на муфлона подвиды, а также козлы (речь про рогатых, а не про «продавцов полосатых палочек»). На них, кстати, тоже теперь охотятся, а вот некоторых оленей одомашнили и выращивают на фермах, занимающихся поставками пант. Из птиц есть пролетные гуси и утки, на которых есть сезонная охота, в основном на взморье. Возможна даже охота на черного лебедя, причем, насколько мне известно, это тоже единственное место на планете. Местные птицы, среди которых наиболее известна послужившая символом Новой Зеландии киви, а также различные куриные и некрупные разновидности пингвинов, ввиду исторического отсутствия хищников, разучились летать и вьют гнезда на земле. За что и поплатились после появления крыс и собак, а также переселенцев – людей, будучи их легкой добычей, и теперь поголовно являются краснокнижными. Из летающих есть пара видов попугаев. Самый охраняемый из них – Кеа (за его убийство грозит до 10 лет тюрьмы) так обнаглел, что одолевает туристов, требуя угощения и теребя клювом резиновые уплотнители на машинах. Прикольно наблюдать эту ярко-зеленую птицу с ярко-красным подкрыльем, бодро расхаживающую по снегу в горах… Необычно смотрятся и пальмы, засыпанные снегом, и вековые каури, похожие на ноги динозавров, но вообще вся местная не только фауна, но и флора здесь непривычна. Есть и колючки, точь-в точь как африканские… Из похожих на наши, пожалуй, только деревья, смахивающие на родные березки, имеющие лишь слегка менее контрастную расцветку ствола.
Второй мой выход в поисках таров состоялся не так далеко от базы, и склоны гор оказались более пологими. Спрашиваю у Тима, что это за странное квадратное сооружение размером примерно 3х3 метра, выкрашенное белой краской, с закрытыми сейчас откидными ставнями на все 4 стороны, стоящее на вершине соседней сопки? Из ответа понимаю, что это засидка для стрельбы оленей совсем ленивыми или неподвижными стрелками, типа заезжих американцев… Но олени сейчас не очень нужны, хотя спугиваем несколько, в т.ч. и неплохих рогачей, отдыхавших в предрассветное время на склоне. Выехали к подножию сегодня на «Поларисе» еще затемно, но пока дошкандыбали неспешно на макушку, стало совсем светло. Аккуратно подкрадываемся к краю и, примостившись на влажном камне, начинаем биноклевать раскинувшуюся под нами местность. Вот они и тары, сначала вижу небольшую группу животных и даже не могу разобрать, к какому виду они относятся. Ждал увидеть таров совсем черными, а эти – не то косули, не то небольшие олени, не то бараны… В предусмотрительно захваченную Тимом трубу видно четче, оказывается, это в основном молодые особи, окрашенные в светло-коричневые тона. Табун медленно движется, смещаясь от нас влево, и теперь понятно, что его общая численность превосходит голов 40. Стадо состоит из трех групп: той небольшой, что увидели в начальный момент, большой второй и замыкающей группки старых рогачей. Вот они-то нам и нужны. Но Тим, долго разглядывая их в оптику, никак не находит там достойный трофей, старость ни одного из козлов не впечатляет. Рожки у тара вообще, по природе, не велики, в сравнении с более знакомыми нам собратьями козлорогих, и я бы, наверное, не смог бы предпочесть ни одного из претендентов, настолько они мне кажутся одинаковыми. Тим же видит такого зверя не впервые, и постепенно круг возможных целей сужается до 3 особей, хотя все они имеют лишь темно-бурый окрас, слегка посеребренный на холке и по краям сединой. Настоящих «стариков» нет. Но в какой-то момент Тим все же принимает решение и мы подробно проговариваем, которого из непрерывно перемещающихся животных можно добыть. Звери как раз преодолели небольшой распадок и взбираются на холм почти прямо под нами. Дистанция около 240 м, и Тим долго сокрушается, что невозможно подобраться ближе, не обнаружив наше присутствие, но я успокаиваю его, что такое расстояние для меня является нормальным, тем более, что мой новый дальномер от «Сваровского» показывает не только истинное расстояние, но и дистанцию стрельбы с учетом угла цели, который составляет сейчас более 45 градусов.
Хотя я уже пристроился стрелять сидя, использовав в качестве упора собственное колено, Тим настойчиво предлагает свой штатив от трубы. Он весь мокрый от опять начавшего моросить дождика и скользкий, к тому же ставить треногу приходится не на ровную поверхность, а на склон (за спором мы все же спустились метров на 5 вниз), но я в конце концов соглашаюсь. Видно, зря, т.к. в момент выстрела чувствую, как цевье карабина начинает скользить по упору, и я инстинктивно пытаюсь обратным усилием вернуть устойчивость. Тары завертели головами, не поняв расположения источника опасности и не ожидая атаки сверху. Машинально досылая патрон в патронник, успеваю заметить, что они на всякий случай стали опять спускаться в распадок, причем «мой» уходит, прихрамывая на заднюю правую ногу. Успеваю, уже с рук, послать вторую пулю, пока его спина не скрылась за холмом. Затем стреляю еще пару раз, когда группа, с одним отстающим, выходит после преодоления ручья на противоположный склон, но это уже более 450 метров, видно, как «фонтанчик» пули отметился сначала сильно ниже, а потом в стороне, и все звери благополучно скрываются за горой. Передняя часть стада тоже спешно ушла, только в противоположную сторону. Спускаемся. Крови нет, но на камнях нет и следов. Около часа пытаясь разобраться, находим следы «нашего» стада на осыпях и песке в сторону ручья и за ним. Вроде как, действительно, один оставляет слабо отпечатавшийся след правым копытом, но крови ни где нет по прежнему. Подранок… Даже легкий, — это все равно всегда не приятно, худшего для охотника и быть не может… Когда мы докарабкались, за горой, разумеется, ни кого тоже уже не оказалось, Тим утверждает, что козлы уже ушли на несколько километров, и сейчас их преследовать не имеет ни какого смысла. Они попробуют проследить это стадо завтра, и по обстоятельствам, возможно, доберут подранка, но судя по его поведению, его жизни ни чего не угрожает, здесь нет хищников и хромая нога скоро заживет. Пока мы выбрались из-за горы, время подошло к обеду, и этот день для меня так и окончился неудачей.
Тем не менее, тар всем нужен. От охоты с вертолета вся наша группа отказалась еще на этапе переговоров категорически, хотя Гарри заверил нас, что она и так запрещена здесь законом, а уж на своей территории он в любом случае не потерпел бы такого безобразия. Однако использовать технику для ускорения заброски и разведки ни кто не отменял. К тому же интересно получить попутно бесплатную экскурсию по красивейшим угодьям. Экскурсия удалась на славу. Незабываемой красоты ущелья, заснеженные пики, горные озера и водопады, кое-что удавалось снимать на видеокамеру и фото. Вот небольшое стадо вапити карабкается на почти вертикальную стену, спасаясь от винтокрылой машины (до этого даже не мог себе представить, чтобы олень мог забираться на такую кручу не хуже козерога), и видно, как тяжело у переднего рогача вздымаются бока от напряжения, а с губ капает пена. Вот стерильно белая «простыня» заснеженной террасы сегодня испещрена замысловатыми змейками следов серн, прямо как зайцами нахожено в яблоневом саду, даже сам след с высоты чем-то напоминает заячий. А вот и объект нашего сегодняшнего интереса: два тара при виде вертолета сначала пытаются удрать, а потом забиваются под прислоненный к склону камень, в настолько узкую пещерку, что удивительно, как они туда поместились. Охоту пора начинать! Аппарат довольно маленький, в него сегодня поместились только я с братом, проводник-вертолетчик и сам Гарри, решивший лично проконтролировать сложную охоту, тем более после вчерашней моей досадной ошибки. Сначала меня выбрасывают на ближайшую снежную макушку, а брата везут выкидывать куда-нибудь поближе к тарам. Я остаюсь в снежном безмолвии, окружении бесподобной красоты, тишины и безмятежности. Здесь – мороз, несильный ветер и… невероятный рассвет в горах! Неожиданно из кармана выскальзывает выдаваемая всем перед выездом бутылочка с водой и, как торпеда на слаломе, устремляется прямым ходом по снежной корке к краю обрыва и исчезает в пропасти. Но пить не хочется, я пока мало ходил ногами. Не знаю, мало или много времени прошло, я успел нафотографироваться пейзажей и всласть надышаться свежим воздухом. В какой-то момент в слух вкрадывается, помимо завывания ветра, еще и шум мотора, и слева над пропастью поднимается наш вертолет… с подвешенным за голову добытым таром! У брата охота состоялась! Да, своими руками мы бы до вечера тащили этого зверя вниз… Груз бережно опускают на террасу, после чего машина снижается и мы с Максом меняемся местами. Моя очередь!
Заприметив издалека искомое, пилот делает маневр и, залетев снизу с подветренной стороны, зависает у склона, коснувшись одним колесом большого валуна, и Гарри торопит меня с высадкой: млекопитающие не глупы и, наверняка услышав шум мотора, могли изменить направление движения. Адреналин и слишком быстро взятый темп движения заставляют легкие разрываться при беге в гору, Гарри впереди несколько раз оборачивается и предлагает поторопиться. Наконец мы замечаем таров – их тоже два, и они бегут, как и опасался Гарри, не совсем в ту сторону, которую нам бы хотелось. К тому же мы оказались существенно ниже, а вверх мне бежать уже совсем невмоготу. Однако, наш пустой вертолет, облетая скалу, на мгновение показался на виду, его заметили и рогачи и повернули, теперь они на одной высоте с нами, но мелькают между огромными валунами размером с одноэтажный дом, и мне ни как не удается поймать мелькающие силуэты в цель. Гарри зовет меня дальше, на перехват, и я, собрав остатки своих легких в кулак, пытаюсь не отставать. В какой-то момент один из них проскакивает в 15 метрах от нас, но я опять не успеваю вложиться, он скрывается за очередным валуном. Что происходит с ветром, я уже не успеваю реагировать и, не заботясь уже о том, чтобы оставаться незамеченным, бегу теперь вниз, пытаясь перерезать ход. Гарри в этот момент пытается привлечь мое внимание вторым экземпляром, который огибает валун с другой стороны, более выгодной для нас. Опытный горный охотник скачет с одного покрытого скользким влажным мхом валуна на другой не хуже самой дичи, я же опасаюсь переломать себе ноги в бездонных промежутках между камнями, и последний метровый просвет между 2-метровыми валунами перепрыгнуть не решаюсь. В этот момент я вижу тара! Он, похоже, напуган и, не понимая, где теперь опасность, мчится по узкому проходу между скалой и глыбой, на меня прямо «в штык», его копыта на уровне моих глаз, я успеваю вскинуться, 20 метров, 15, 10, он меня замечает, выстрел… Зверь делает невероятный прыжок вниз под очередной валун и скрывается в проходе где-то подо мной и Гарри.
С новым патроном в патроннике судорожно вглядываюсь в более открытый склон ниже нашей россыпи валунов, но, хотя и не все пространство просматривается, ни чего движущегося там не заметно. Весь объем россыпи пронизан пустотами и естественными ходами, кое-где под валунами можно пройти едва ли не в полный рост, а уж четвероногому пробраться можно совсем на фантастическое расстояние. Поэтому, хотя я практически уверен в попадании в область груди, на почве переживаний от вчерашнего подранка, пытаюсь спуститься на пару метров в щель между камнями и хоть что-то разглядеть. В какой-то момент замечаю… пар. Пар, какой обычно идет у нас изо рта на морозе, а на сильном морозе и из ноздрей. Свойство любого теплокровного организма! И этот пар идет рывками, в такт вдохам и выдохам натруженных легких. Зверь здесь! Но его самого не видно, и не понятно, затаился ли он из хитрости, или смертельно ранен. Я зову Гарри, стоящего наверху, и пытаюсь объяснить ему, что происходит. Он подбирается к щели, в которую канул трофей после выстрела, и долго вглядывается, даже достает небольшой фонарик. Потом он зовет меня к себе. «Зверь там, лежит, он ранен; вон смотри, там виден его корпус, надо его добить». Теперь и я сам вижу с этой стороны бурый косматый бок. Оптика на таком расстоянии мешает, поэтому приходится сделать не один, а аж два выстрела, пока красавец затихает. Поднять тело из такой щели вертолет не сможет, поэтому Гарри сначала влезает внутрь и подтягивает тушу, которую мы сообща вытаскиваем на поверхность, а уже потом привязываем к выброшенному из вертолета канату. Конечно, виртуозное мастерство вертолетчика в этих местах внушает уважение: так зависать и обеспечивать посадку и высадку пассажиров, работая лопастями буквально в метре от очередного склона или валуна, — дорогого стоит…
Так или иначе, вскоре воссоединяемся с братом и фотографируемся на кристально-белой вершине с нашими трофеями. Но при возвращении были замечены и серны, и мы решаем снова попытать счастья. Меня выкидывают на испещренной следами маленьких копыт площадке и уходят в разведку. Гарри на всякий случай рядом со мной. И тут я вижу, как из-за скалы, прямо от обрыва в пропасть, выскакивает наверх красавец с отличными по моим меркам рожками! Вероятно, его стронул из укромного места шум нашего вертолета. Гарри тоже его видит и дает согласие на огонь, но боится, что я промажу по бегущему зверю. Однако многократная тренировка на наших загонных охотах с карабином не проходит даром. Пока рогач несется мимо нас к противоположному краю площадки под углом примерно 70 градусов, ровно на нашей горизонтали, я первым выстрелом мажу, взбивая снег в метре позади хвоста, а вторым, изменив упреждение с учетом скорости беглеца и дистанции около 100 метров, кладу его в размашистый кувырок через голову. Поздравления, связь с вертолетом, и Гарри возвращается в кабину, чтобы продолжить поиски теперь для брата, а я остаюсь вдвоем с моим трофеем. Предыдущий самец серны добыт был мною в Австрии, но тогда было тепло и шкура совсем тонкая, здесь же, в заснеженных горах, у него настоящий густой мех. Судя по зубам и довольно толстым крупным рогам, один кончик которых отломан, в драке, либо при лазании по скале, самец примерно 5-6 лет от роду. Время теперь тянется как резиновое. Но всему приходит конец, вот и наши воздухоплаватели. Оказывается, они после добычи второй серны успели слетать еще и за нашими тарами, оставленными на месте фотосессии, чтобы не возвращаться. Ни одного выстрела я, как и в прошлый раз, не слышал, горы здесь сильно изрезанные, к тому же снег изрядно глушит звуки. Чтобы не отвязывать зверей и не тормозить процесс, решили фотографировать новые трофеи уже внизу, на лужайке. Нас ждут еще наши друзья, им тоже хочется сегодня полетать с комфортом.
Теперь мне остается из намеченного только трофей лани, им я и собираюсь заняться в ближайшее время. Мы опять с Тимом и пешком. Смешанную группу из различных оленей замечаем совсем недалеко от лагеря, в полукилометре от того места, где пристреливали карабины по прибытии. Самцы и самки с молодняком кормятся у подножия горы, на краю луговины размером примерно 300х150 м, окаймленной по обращенному к равнине краю реденькими кустами, растущими вдоль ручья. Решаем обойти с точки зрения ветра по большому полукольцу, и в итоге заходим к торцевому краю луговины, дальнему от зверей. Зачуять они теперь не должны, но предстоит как-то пробраться поближе, и по возможности бесшумно. И так подмокшую обувь жалеть уже не приходится, идем где-то по щиколотку в воде, где-то пробираясь на карачках между кривенькими деревцами. И тут Тим ухает сразу по пояс в промоину, полностью скрытую поверхностью воды! Спешу на помощь, но невольно создается некоторое количество шума, и, наконец выбравшись и выглянув поверх кустов, видим, что часть подопечных заинтересованно вслушивается и всматривается в нашу сторону, а часть даже неспешно подалась восвояси в сторону тропинки, уходящей на гору по ложбинке. Уходит и мой предполагавшийся трофей, намеченный в бинокль еще издали. Вот он начал подниматься на склон, до него чуть больше 100 м, и я решаю стрелять не мешкая. Как раз красавец поворачивает голову, оглядываясь, и получает пулю в позвоночник в основании шеи, мой любимый выстрел! Вот так всегда бывает: как только окончательно привык к новому оружию, охота заканчивается с завершающим трофеем. Легкая добыча… Еще перед выходом Тим уточнял, хочу ли я традиционный хороший трофей или являюсь коллекционером асимметричных нестандартных рогов. Я решил, что моя первая лань должна быть симметричной, и вот этот замечательный бык лежит передо мною. Нестандартных тоже была парочка в этом стаде. Теперь все олени улепетывают восвояси, хотя их все еще хорошо видно, 300 м, 500, и, наконец, они скрываются за складками местности. Слышим еще один далекий выстрел. Как выяснилось позже, это брат решил внепланово добыть еще и дикого барана в качестве пятого трофея.
Все хорошее когда-нибудь кончается, закончилась и эта охота. Оружие составлено в пирамиду, патроны, во избежание ненужных вопросов в аэропорту, вытряхнуты из карманов и сданы Гарри, одежда тщательно выстирана, высушена и уложена в саквояжи, обувь тоже приведена в порядок. Впрочем, в обратную сторону здесь нет ограничений, а вот перед прибытием в Новую Зеландию пришлось в Москве вымыть всю обувь с мылом, контроль на въезде на предмет чужеродных проб грунта и пыли на подошвах – жесточайший. Это пунктик здешних хранителей экологии, как нас предусмотрительно предупредила Татьяна, чье предостережение не оказалось лишним, поскольку штраф за грязные берцы может достигать нескольких тысяч евро. Действительно, на таможенном контроле при въезде, услышав, что целью является охота, всех поголовно заставили вынуть и предъявить для осмотра обувь! Прощальный обед, достойный царского стола, завершающие бокалы прекрасного бесплатного вина, обмен фотографиями и контактами, окончательный расчет с Гарри через Интернет-банк, и вот мы уже на двух машинах двигаемся для реализации второй части нашего путешествия. Как нам сказали, для того, чтобы осмотреть всю страну, потребуется минимум две недели, поэтому мы решили ограничиться южным островом. Обязательно хотелось посмотреть на местное население – маори. Взаимоотношения между аборигенами и нынешним белым населением сложные, наверное, оно соответствует отношениям североамериканских индейцев или австралийцев и белыми колонизаторами, но в настоящее время довольно мирное. Конечно, они не могут употреблять европейскую пищу без риска для жизни из-за не усвоения, и вообще стремятся ограничивать контакты театрализованными представлениями для туристов. Да и в представлениях этих, как мы согласились между собой потом, маловероятно, что участвуют чистокровные маори. Но посмотреть было интересно. Побывали на морской рыбалке в Данидине, посетили ледники, искупались в горячих источниках (между нами, уступающих нашим камчатским), осмотрели виноградники, лососевую ферму и другие достопримечательности. Ребята, любители этого дела, даже затеяли катание на горных лыжах на знаменитом, как выяснилось, международном горнолыжном курорте. В городке у подножия, где мы поселились на пару дней, на поток поставлена индустрия проката и торговли лыж, снаряжения и экипировки, а страждущие уже с 6:00 утра выстраиваются в очереди на автобусных остановках во всеоружии, чтобы захватить больше светлого времени на спусках. Мы в это время получили незабываемые впечатления от катания на лодках, оснащенных водометами. Пилот, демонстрируя свое мастерство и услаждая экстремальных пассажиров, пролетает на скорости до 100 км/ч по горной реке в сантиметре от острого выступа скалы или над порогом, разворачиваясь в вихре брызг на 180 градусов при этом! Для желающих есть и «тарзанки», и обзорные полеты на вертолете, и прогулки на теплоходе по фьордам изумительной красоты. Но вот закончилась и наша культурная программа. Сердечно попрощавшись с нашими гидами-водителями в Крайстчерче, летим в Окленд, где нас ждет самолет на Москву. Перед тем, как покинуть гостеприимную страну, не обошлось и без посещения местного зоопарка: как же улететь, так и не увидев вживую знаменитую птицу киви? Оказалось, что на известный фрукт она если и смахивает, то только частично окрасом, а сама размером – с добрую курицу!
Что можно сказать в заключение? Охота – удалась. Разведана новая для нас точка на карте, где есть свои обычаи, правила и особенности, в чем-то непривычные для россиянина. Познакомились с хорошими людьми. Посмотрели страну. Обменялись опытом. Жаль, что так далеко от Родины лежит это прекрасное место, где воду можно пить, не боясь, прямо из крана, воздух свеж и приятен, продукты качественные, а полицейские заботятся о безопасности движения, а не о взимании штрафов. Не знаю, смогу ли в своей жизни побывать здесь еще раз, ведь в мире так много неизведанного своими органами чувств, а не через телепередачу, и эта поездка вновь всколыхнула желание съездить еще на охоту в какую-нибудь новую африканскую страну, Америку или Австралию. Или даже к нам в Архангельскую область или Магадан. Не знаю. Но тем, кто здесь не бывал, могу сказать, что оно того стоит. И Гарри в этом моем понимании – огромное спасибо, у меня теперь есть уголок в душе, где будет всегда храниться кусочек Новой Зеландии.
Вадим Семашев, Квинстаун, 2013 год