Первая Африка — Намибия

Первая Африка. Впечатления непосвященного.

(Фотографии к этой заметке можно посмотреть здесь)

Итак, вот она, одна из стран «черного континента». С одной стороны, совершенно неожиданная, а с другой – во многом предсказуемая на основании прочитанного, просмотренного, а главное – услышанного от более опытных моих собеседников, и позже осмысленного.

С чего все началось? Наверное, со слов брата мимоходом после одной из очередных белорусских охот: «… а не думаешь ли ты чего-нибудь насчет…» — слово «Африки?» у нас вырвалось одновременно… Видно, так тому и быть, подумалось тогда, посмеялись… Позади 30-летний охотничий стаж на Родине, твердые убеждения о том, что пока не попробовал все охоты «здесь», нечего соваться по заграницам в поисках экзотики, тяжкие потуги в преодолении прогнозируемого языкового барьера, и вот как бы «вдруг, внезапно и спонтанно» возник вопрос, а почему бы и нет? Да, не был пока ни на Таймыре, ни в Охотске, да мало ли где еще не успел, но вот уже хилый ручеек авантюризма где-то в глубине души незаметно подточил и прорвал плотину ложной скромности и созрел в грубоватое решение «а Кули? – поехали!». 47 – не тот возраст, когда можно откладывать в долгий ящик обширные лакомые планы. Да и слишком многие из знакомых уже успели испытать неизведанное, в результате чего не всегда удается выглядеть компетентным собеседником. Плохой ли, хороший ли опыт – его для начала надо, как минимум, иметь, чтобы судить и делать выводы. В любом случае, оптимальным периодом для охот по ту сторону от экватора является с середины июня по середину августа, когда там зима, с умеренными температурами и отсутствием насекомых и гадов. У нас же в это время «межсезонье», что совпадает со всеми интересами. Таков был ход моих мыслей, первоначально даже не сконцентрированных в одно целое. Чтобы облечь этот бессвязный путанный комок в строгие прямоугольные кубики, впоследствии преобразовав их мысленно в шеренгу оловянных солдатиков, каждый из которых олицетворял бы отдельный этап подготовки, понадобилась помощь многих людей, за что всем вам, друзья, отдельное спасибо и низкий поклон.

Инвентаризация и дозакупка одежды и снаряжения, прививки, знакомство с предполагаемым устроителем охоты и другими компаньонами, сложная процедура «кривой» закупки билетов «через наоборот», сумасшедшая гонка по завершению сверхсрочных дел на работе (все знают, чему прямо пропорциональна срочность в таких случаях), теперь это все позади. Позади и 4-часовой перелет до Франкфурта, и 10-часовой до Виндхука, и беспокойство насчет того, долетело ли оружие, все позади. Мы прилетели. Мы – это я с братом Максимом, наш более многоопытный в иноземных приключениях компаньон Сева (мгновенно перекрещенный местными в Саймона) и его милая супруга Даша на 7 месяце беременности. Собственно, свободное владение Севой французским и предопределило в конечном итоге выбор фермы, где, вопреки тривиальной обычности, хозяином является не немец, а француз. Мы в своем выборе не разочаровались. Впрочем, попытаюсь по-порядку.

После всех сомнений решено было остановиться на Намибии, как стране для первого знакомства с Африкой и африканской охотой, чтобы попробовать и понять для себя, вообще, это «мое» или нет. Для тех, кому все это еще только предстоит, готов поделиться некоторыми крупицами информации, — вдруг пригодится. В качестве возможных альтернатив рассматривались Танзания и Камерун. Однако, это заведомо более экстремальные и «жесткие» охоты, исходя из местных условий и законодательства. В отличии от Намибии, с ее стационарными «охотничьими фермами» и пунктами водоснабжения, загородками от домашнего скота и относительной прогнозируемостью в отношении хищников, змей и медучреждений, в этих странах полевой палаточный лагерь строится за день до Вашего приезда, и следом за Вами снимается так, чтобы даже травка распрямилась (про горы оставленных бутылок и хлама, как в России, здесь речь не идет). Соответственно, охота происходит в абсолютно диких условиях и полна неожиданностей, и, несмотря на оборудование переносного душа, условия обитания комфортными могут быть названы лишь условно (бассейна-то нет!). Лично я всегда заинтересованно отношусь к разумному экстремизму, но на незнакомом (а главное, не очень понятном пока) континенте выглядело целесообразным начать с прогулочного варианта. Прошу извинить читателя за множество логических отступлений от собственно отчета, но он ведь является, в некоторой степени, еще и обменом опытом, чтобы кому-то не наступить по ошибке на грабли… Таким образом, по здравом размышлении, мы очутились именно в Намибии.

Итак, мои первые впечатления. Аэропорт Виндхука (а это столица Намибии), после Франкфурта (где для транспортного сообщения между отдельными терминалами даже используются электропоезда) показался похожим на Владикавказ. Привокзальная площадь тоже не поразила широтой размаха, в первый момент даже создалось впечатление, что на деревьях наши же вороны. Позже удалось разглядеть, что это все же другие птицы, чуть мельче, иссия-черные с оттенком ярко-синего и с немного другой формой клюва, впрочем, очевидно, осуществляющие здесь ту же функцию. Даже не сразу бросилось в глаза, что все автомобили здесь (чуть не вырвалось «с неправильным рулем») праворукие, а организация дорожного движения, соответственно, наоборот – левосторонняя. Признаться, забегая вперед, к собственно такому движению довольно быстро привыкаешь, пока не сталкиваешься с перестроениями при проезде более-менее сложных перекрестков – так бы и норовил рвануть по «ихней» встречке… Сами по себе дороги являются, на мой взгляд, идеальными для не слишком развитой страны, где вся жизнь сконцентрирована вокруг фактических и потенциальных источников воды. Дорожное полотно представляет собой идеально прямо уходящую за горизонт двухполосную ленту (по одной в каждую сторону) общей шириной около 6 м, с совершенно идеальным асфальтовым покрытием. Поначалу показалось, что не только выбоин и «колейности» на ней нет, но даже «заплаток». Но через несколько дней я все же увидел заплатки, т.к. их непосредственно делали в этот момент. Заплатки делались настолько аккуратно, что не являлись ни бугром, ни провалом, и были так хорошо состыкованы краями, что при проезде колесом вовсе не ощущались. Кстати, в этой стране дорожный знак «ведутся дорожные работы» не вводит в заблуждение относительно расовой принадлежности рабочих – цвет кожи на самом знаке соответствует тому, что есть в действительности. Полосы встречного движения разделены дорожной разметкой, ограничения скорости на трассе либо нет, либо 120 км/ч, в городах бывает 80 или 60. Кстати, на трассе есть 2-3 стационарных поста дорожной полиции, где иногда меряют скорость, ограниченную у самого поста, прямо как у нас, +1 раз встретили «группу на выезде», спрятавшихся за кучей чего-то. Впрочем, также, как и у нас, часть водителей по-доброму моргает навстречу фарами, предупреждая об этом. Сразу за аэропортом впереди дорогу перебежала стайка… издали показалось бы, что это выводок куропатки, разве что каждая размером с индюка… Цесарки. Впоследствии они изрядно поднадоели на всех этапах охоты, тусуясь по делу и без, прямо под носом, ничтоже сумняшеся и не чуя опасности. Хотя, с другой стороны, кому они здесь нужны? Очень прикольная птица, в профиль – действительно, размером со среднюю индейку, но довольно плоская, чтобы не сильно пекло на солнце. На одной из засидок как-то наблюдал демонстрацию из стаи более, чем в сотню голов этих птичек, марширующую стройными рядами и шеренгами по 3-4 мимо водоема, образовав при этом колонну около 100 м. Город Виндхук на первый взгляд показался очень похожим на пригород Риги со стороны московской трассы. В основном 1-2-этажные строения, очень часто склады, или размещенные за забором с красочными вывесками оптовые базы, магазинчики, небольшое число прохожих. С удивлением узнаю, что население в 1800 тыс. более, чем вдвое превышает статистику латвийской столицы. Немного более (относительно) многоэтажные дома только на центральной улице, где установлен памятник куду… Не говоря уже про хозяев, даже у прилавков всех магазинов только белые. Коренные африканцы – это охранники тех же магазинов, водители, грузчики, уборщики, торговки на уличных лотках, максимум – в «макдоналдс».

Проехав около 400 км на север, оказываемся на вотчине Тьери – хозяина охотничьей фермы Plesston Safrica. Здесь основные строения построены из местного кирпича, крыша же представляет собой сплошной мат толщиной около 15 см, набранный из плотно увязанной к жердям соломы. Благодаря такой, очевидно, выработанной веками, конструкции, внутри днем прохладно, а ночью тепло; ни кондиционеры, ни обогреватели, не нужны. В отличие от своих немецких соседей, хозяин нашей фермы, купив ее 11 лет назад, выдал своим неграм денег на постройку более-менее приличных жилищ, за что они ему благодарны. Соседские их собратья круглый год живут в сараюшках из жести, фанеры и какого-то хлама (с трудом себе представляю, как они там спят, когда на улице +50). Вообще, насколько я понял, все фермы в Намибии делятся на 2 вида: скотоводческие и охотничьи. Причем жизнь сконцентрирована около воды, все остальное – буш. Большая часть Намибии – это гигантское плато вулканического происхождения, поднятое над уровнем моря, и только по краям почти идеальная равнина имеет небольшие горы-холмы, образованные вздыбленными складками. Поэтому почва является либо плоским камнем, либо утрамбованным почти до каменного состояния песком, изредка встречается альтернативная песку глина, в таком же состоянии, довольно ровная и утоптанная. Следует отметить, что абсолютно вся поверхность, кроме голого камня (где ничего физически не может отпечататься) покрыта многочисленными следами копыт всех размеров, формы и относительной свежести. До сих пор не понимаю, как среди этих внешне-одинаковых отпечатков в песке/пыли мой проводник находил свежие. Но, действительно, одни из них он игнорировал, а при виде других мы начинали красться, и через короткое время уже разглядывали кого-нибудь за кустами… На всем этом нечерноземье растет редкая сухонькая трава и более-менее частые или редкие кустики, преимущественно колючки. Причем колючки – это отдельная песня! Тут и длинные, как иглы дикобраза, прямые, и потолще, разных цветов, но самое ужасное – воспоминание из далекого детства, из прочитанной книги, — «держи-дерево», колючки которого, небольшие сами по себе, похожи на рыболовные крючки, направленные в сторону ствола. Попробуй побежать напролом через такие заросли, и не только останешься без штанов и рубашки, но и сама кожа будет свисать лохмотьями! На континентальной части растительность выражена интенсивнее (а в предгорьях даже настолько густа, что продраться через нее невозможно), а чем ближе к Атлантике, тем флора все более скудеет и редеет, у самого побережья практически полностью отсутствуя, за исключением искусственно высаженных (насколько я понимаю) непосредственно в городах пальм и декоративных растений. Деревья в буше очень редки, невысоки, и ветви их как бы распластаны над поверхностью на небольшой высоте. Как я уже упомянул, вся жизнь в буше сосредоточена вокруг воды. Несмотря на «зиму», около 90% из тех рек, что мы проезжали, сейчас являются сухими руслами, лишь в самых широких по дну бежит хиленький ручеек. Поэтому фермеры бурят артезианские скважины и ставят вышки с механическими насосами, приводимыми в действие ветровым движителем флюгерного типа. Каждый такой насос в комплексе с громадным баком для воды и лоханью для поилки (а то и просто выливая из шланга на каменистую землю), является самостоятельным и автономным пунктом водоснабжения. Бак является своего рода аккумулятором, а подобранный диаметр выходного шланга не позволяет резервуару опустеть, независимо от наличия или отсутствия ветра (впрочем, на равнине который присутствует практически всегда). На скотоводческой ферме около такого пункта живут коровы и могут стоять негритянские лачуги, да иногда приходят попить бабуины да бородавочники. На охотничьей же ферме – это специально для диких антилоп и зебр. Здесь же неподалеку лежит прямо на земле изрядный белый кусок соли, — солонец. У Тьери на всей территории хозяйства 7 таких пунктов. Соответственно, охота производится по одному из двух сценариев:

Охотника вместе с его черным следопытом завозят машиной на дальний, с точки зрения ветра в этот день, конец хозяйства. Оттуда он двигается на ветер, пока не упадет от изнеможения или не выйдет к ферме.
Устав ходить, или решив это для себя принципиально, можно сесть на вышку (или аналогичное сооружение на земле) около водопоя и ждать. Обычно на площадке 2 сооружения на противоположных его концах, чтобы можно было выбрать подходящее, исходя из ветровой обстановки. Сами по себе вышки не отличаются изобретательностью от наших, разве что лавки в них со спинками. Правда, видел у одного соседа Тьери – немца – сваренную из стали 5-метровую вышку с открываемыми металлическими ставнями и вертолетными сидениями внутри.

Среди фермеров-соседей принято при необходимости обмениваться визитами клиентов, если плотность определенного, желанного, вида у соседа более привлекательна. Например, у Тьери огромная популяция орикса, бубала и блесбока, но напрочь отсутствует бабуин, а куду и иланд у соседей более многочисленен. За весь промежуток времени меня вывозили трижды, взял 2 зверей, остальное – на месте.

В течение суток реально охотиться 2 раза: примерно с 9:30 до 12:30 и с 16:00 до 18:00. Ночью очень холодно, около 0, да и темно (прицелы ночного видения в Нимибии запрещены, да и не определить точно трофейные качества). Днем же не просто жарко (+30…35 сейчас), но и животные все перестают перемещаться, ложатся в тень и не ходят даже на водопой. Т.е. бесполезно. Необычным было наблюдать, как меняется здесь день и ночь: как будто кто-то щелкает выключателем. В 17:50 еще светло, почти как днем, а в 18:05 уже абсолютная ночь со звездами, переходные сумерки продолжаются максимум 15-20 минут. Вообще, зверья там огромное количество. В день приезда, видя наши возбужденные лица и понимая нетерпение, Тьери решил разрядить обстановку, скомандовав сесть в машину без оружия, и повез на экскурсию по территории. Та или иная зверюга выскакивала через каждые 100 м, по одиночке и стадами. Понаснимавши от души, выпустили пар и на утро уже пошли спокойно охотиться.

Условия нашего пребывания можно было бы назвать шикарными, если бы они не были просто великолепными. Одноместные номера с душем, горячей водой (напор воды превосходный: ферма у Тьери самодостаточная, стационарный подвод электричества и свой насос), удобствами по европейскому типу, ежедневная уборка помещений и стирка наших вещей. На кухне стряпает Этла – пожилая улыбчивая негритянка, которой помогает другая – помоложе (так и не разобрался, дочка ее или невестка) и мальчишка лет 18-20 для переноски тяжелого и т.п. Готовит именно ту еду и так, как мы заказываем. Впрочем, брат, любя это дело, дважды делал ужин сам, приготовляя почки, сердца, семенники и печенку – кухарки ему ассистировали (вообще, там это есть не принято: обычного мяса всегда хватает, поэтому печенка тут же запомнилась местным, как russian food). Готовят вполне сносно, благо недостатка свежего мяса не наблюдалось + Тьери завозит туда неплохие сыры и фрукты. Бакс – белый помощник Тьери по хозяйству, из местных, пару раз прекрасно коптил и делал колбаски из добытых нами животных, в ассортименте, вкусно бесподобно. Очень понравился жаренный на вертеле бородавочник, а фондю из мяса 4 разных антилоп – это нечто с чем-то, обожрался, как удав… Если добавить, что все без исключения напитки включены, причем выпить даже половину из имеющегося не представлялось возможным, читателю станет понятно, что наше пребывание на этой охоте можно скорее назвать курортом, чем полевым лагерем. Да, чуть не забыл, что в нашем распоряжении был еще и бассейн. Причем, ни Тьери, ни тем более негры, в нем не купались, т.к. температура воды в нем не поднималась в это время года выше +17, что по их понятиям соответствует моржеванию. Мало того, в первые дни, когда мы после утренней охоты мигом переодевались в плавки и начинали нырять, вся прислуга выбегала на это посмотреть, понять это они были не в силах. Потом привыкли. Как и мы привыкли, что все, кроме карабина, носят и подают те, кому это положено, а мы, как выразился Тьери, силой отнимая у меня сумку-холодильник и передавая ее мальчишке, «приехали отдыхать – так отдыхайте!». К хорошему привыкаешь быстро…

Кто-то, наверное, все еще представляет себе коренное население эдакими масаями, одетыми в бусы и набедренную повязку из шкуры или циновки. На самом деле, население носит всю европейскую одежду, правда, зачастую ужасающего качества и ассортимента. К примеру, когда (по их мнению) прохладно, может быть напялено 3-4 куртки-рубашки из болоньи, одна на другую. Причем, каждая драная и латаная-перелатанная. Но отдельного описания достойна обувь. У одного из моих следопытов она представляла собой кроссовки из разных пар, где подошвы были подвязаны к остальной части проволочками. Каждые 100-200 м он подвязывал их заново, поскольку те отваливались. На другой день (видно, ему надоело) надел зимние ботинки, у которых таким же образом отваливалась передняя часть от задней. В третий раз он пришел в шлепанцах-сандалиях, представляющих собой подобного же рода плачевное зрелище. Я понимаю, что бедность – не порок, но в данном случае, очевидно, речь о философском отношении. Другой проводник щеголял в абсолютно-новых желто-оранжевых ботинках из нубука, и, очевидно, боялся даже завязать на них шнурки, чтобы ненароком не попортить: величайшая ценность, вероятно, досталось ему в знак благодарности от предыдущего клиента. К слову сказать – и сам этот второй проводник оказался значительно более продвинутым в части охоты, по крайней мере не курил так часто (а курят они исключительно «козью ножку» из газеты и странного вида табаку) и не кашлял взахлеб в самый неподходящий момент. Да и не подвязывал сандалии отрезком маскировочной сети, отхераченным тут же от засидки. Вообще, все трое являлись весьма колоритными личностями.

Взяли за 8 дней изрядное число зверей, причем я лично получил положительные эмоции как от удачной стрельбы, так и от необычайной красоты местной фауны. Грациозность и изящество, с которой куду преодолевает «с места» и не спеша 2-метровый проволочный забор, достойны восхищения. У меня в порядке приобретения: пожилой орикс со сточенными тупыми рогами (лег на месте стрела, пуля навылет в основание шеи), гну, по обмерочным данным соответствующий серебряной медали Намибии (на месте, основание шеи-под лопаткой на выходе), импала (выстрел на 253 м с рогулек в качестве упора – померяно «лейкой», рожки тоже на серебро, на месте, основание шеи — за лопаткой на выходе), бородавочник (старый дедушка со стесанными тупыми бивнями, обе лопатки, пробежал около 20 м и агония в кустах), бубал (позвоночник, на месте), блесбок (около 150 м с рогулек, примерно плечо-лопатка, на месте), спрингбок (вырван кусок основания шеи, стрелял «анфас», лег на месте), шакал (Тьери просил стрелять при любой возможности бесплатно, под начисление бонусов, стрелял по ребрам, пробежал метров 5 по инерции), куду (единственный, в кого пришлось стрелять второй раз: первым выстрелом обзадил от лопатки на 20 см и обнизил от позвоночника на 15 см, добор занял 20 минут и около 40 м в буше с риском темноты и затягивания до утра, а там шакалы сделали бы свое гнусное дело), иланд (по словам, отличный экземпляр, под тонну, в «анфас» в левую часть груди, сломано после плеча 4 ребра вдоль, гематома всей левой стороны передней части, пулю «трофи бондед» так и не нашли, хотя отпечаток в последнем ребре был, сделал прыжок назад, ушел на 5 м и умер), еще один орикс (173 м с рук, плечо с выходом под кожу за лопаткой с другой стороны, это единственная найденная пуля, сделал 2 прыжка и отошел). Со вторым ориксом получилось как-то незапланированно. В день отъезда на рыбалку (раз уж в Намибии, как же не искупаться в Атлантике?!) решили с утра пораньше сходить в крайний разок поохотиться на часок. Поскольку по ошибке из моего бородавочника стали делать клыки вместо головы, Тьери разрешил мне стрелять второго на льготных условиях. Однако, поднялся изрядный ветер, никого не нашли. И уже за 15 минут до отъезда подошли к полянке, где стоят ориксы. Бакс (а в этот день сопровождал меня именно он лично) всеми жестами, фибрами и доступной мимикой дал понять, что орикс, который стоит перед нами, является лучшим из всех, что он видит в своей жизни, и посоветовал стрелять, тем более, что я и сам видел его рога (как позже выяснилось, это был только правый рог). Решаю поглядеть в оптику, и не выдерживаю: выстрел, готов. При ближайшем рассмотрении (на фото видно) левый рог оказался надтреснутым (очевидно, не пулей, а в драке) и расщепленным, да еще и короче, т.к., очевидно, он беспокоил в таком виде хозяина и бычок его чесал, обо что придется… Ну, тем не менее, дело сделано, хотя и давал себе зарок не стрелять здесь одинаковых зверей… Всех зверей стрелял из любимого Зауера-202 в калибре 375 H&H Mag., по единодушному мнению всех участников экспедиции являющегося оптимальным калибром для африканских зверей среднего размера. Своими лучшими выстрелами считаю:

В первый день по стоящему быку импалы на 253 м, правда, с рогулек. Антилопа нас хорошо видела, и не трогалась только из соображений безопасной (по ее мнению) дистанции, но в готовности рвануть в любую секунду. Был шанс одного выстрела. Когда этот, уже третий подряд зверь за то утро, рухнул, как подкошенный на месте, Тьери (а первый наш выход кроме следопыта нас сопровождал кто-то из белых, видать, для контроля — посмотреть, чего стОят эти русские, наквасившиеся с вечера) реально обалдел и сразу зауважал.
По крайнему ориксу, уже в день отъезда, которого выше описывал, стоя, с рук на 173 м, попадание точно по месту, практически без выцеливания. Поднял карабин поглядеть в оптику, а дальше произошло все как бы само собой, руки машинально сделали свое дело.

Худшим выстрелом считаю по куду. Стрелял из наземной засидки на «гостевой» ферме. Обидно, т.к. была возможность в принципе выцелить нормально, но стрелял по ощущениям, которые, видно, не устаканились. Зверь вышел примерно в 17:40, при этом в 18:00 уже будет темно. Притормозил, стоя боком, примерно в 120 м от меня, в голове были сомнения, стрелять ли в лопатку, или, как бубала, просто по позвоночнику, в результате не попал ни туда, ни туда. На месте — кровь и… едва различимые следы в буш. Крови, кстати, немного, по капельке искали. Фанфары следопыту, как он среди всех следов разобрал все-таки направление движения. Уезжая, подарил ему потом маскировочный костюм. В какой-то момент услышали хрип за кустами справа, забегаем, а он там СТОИТ еще, правда, уже не идет. Пришлось делать контрольный выстрел, если бы двинулся (а силища огромная, кто его знает, может и смог бы на адреналине), через 3-5 минут темнота и искать бесполезно. Там, где стоял, и прямо перед этим нашли уже потом — уже приличные лужи, выходную бочину разворотило 375-м… В остальном — преобладающие дистанции стрельбы 60-100 м.

Еще удивила деформация иланда. Огромнейшая гематома, понятно, что он ушел только на 5 м (но, кстати, в сторону и поэтому тоже минут 10 искали, сначала пошли прямо по следам других иландов из этого стада). Участвовал по своей инициативе в разделке, пытаясь повлиять на поиск пули, но так и не нашли, видно, все же где-то в сгустках ушла. На последнем сломанном ребре четкий отпечаток грибка пули, но вокруг сплошь месиво.

В один из вечеров сидел на засидке на поросенка, но вышли куду. Куду у меня тогда уже был, стрелять второго не хотелось, стал снимать. Была семья из 11 голов, включая одного трофейного. Кстати, это ближний к ферме водопой, слышны даже голоса на кухне, мы туда пешком ходили, как дежурный вариант. На камеру снимал без проблем, но потом решил сделать хороший снимок рогача, который стоял неподвижно ко мне боком в 20 шагах, смотрел не в мою сторону, красиво. Так вот: его реакция на фотовспышку (боковым зрением!) была такой, что на кадре только смазанное темноватое пятно. Т.е. быстрее света.

Удивительно, но очень много зайцев. Не знал, что в Африке они тоже есть. Темно-серые, размером, пожалуй, с кролика или чуть меньше. Такие же глупыши, как наши – из-под автомобильных фар бегут по дороге, только лавируешь, чтобы ненароком не подавить. Страусы — огромные, в 1,5 раза реально крупнее, чем в зоопарке. А вот бородавочники оказались намного меньше, чем я себе представлял. Самый громадный их собрат максимум 60-70 кг.

Итак, вволю настрелявшись, из почти северной части Намибии (чуть южнее национального природного парка Этоша) мы рванули на атлантическое побережье, в Свакомунд (когда они не нужны, вдоль дороги у обочины можно было насчитать в этот раз суммарно до сотни бородавочников). Как выяснилось, наш Бакс родом оттуда, там же живет его старший сын и куча родственников и знакомых. Найти подходящую лодку для него не составило труда, и он же собственной персоной явился нам в качестве шкипера, боцмана, лоцмана и старпома в одном лице. На незатейливую донную снасть с кусочками ставриды в виде наживки ловилась какая-то серебристая морская рыбка от 700 г до 2 кг размером. С соевым соусом оказалась ничего. Поймали в первый день штук 15, и во второй чуть меньше. Еще в изрядных количествах ловилась «рыба-кот» с 3 ядовитыми шипами-плавниками и миниатюрная акула «рыба-собака». Тьери исхитрился вытащить одну пятнистую акулу на 12-15 кг, оказалась самой вкусной из всего пойманного, правда, в жареном виде. Еще ловили лангустов. Но вообще рыбалка, тем более после охоты, не впечатлила вообще напрочь ни как. Вплоть до того, что считал время, когда поплывем уже назад на берег, сидя без наживки, чтобы не клевало. Если бы не взятая сдуру сразу на оба оставшихся дня лодка, второй раз бы в море не пошли. Наверное, есть люди – заядлые рыбаки, или хотя бы в равной степени увлеченные и охотой, и рыбалкой. А меня в 14 лет переклинило после первого моего похода на охоту – рыбалку как отрезало, не втыкает, хоть бы что… Для тех, кто решит последовать моему примеру – совет: лучше, отстреляв все желанные трофеи, заняться фотографированием, но ехать на побережье больше, чем на 1 день – безумие.

На обратном пути заскочили на экскурсию к таксидермисту. Конвейер на профессиональном уровне. Забыл сказать, что во избежание проблем с получением сертификатов и оформлением, решили делать все здесь. Получается, к тому же, примерно вдвое дешевле, чем в Москве, хотя, с учетом контейнера, наверное, то на то и выйдет. Но качество, похоже, должно быть более профессиональным в отличии от работ пусть даже хороших специалистов, но видевших африканских животных лишь на картинках…

Кстати, насчет языкового барьера. Не было его. Тьери – француз, сносно объясняющийся по-английски. Бакс – тоже в принципе может кое-то по-английски, но вообще немецкий ему ближе. Негры говорят на африкаанс, хотя несколько английских слов они знают: обязаны, чтобы общаться с клиентами. У нас же, русских, школьный «английский со словарем». Тем не менее, пустив в ход главный калибр мимики и жестов и задавив в себе ложную скромность, удавалось даже рассказывать анекдоты и охотничьи байки, особенно чуть «приподняв» настроение, — все друг друга понимали. Если Вы еще и нашли в себе силы прочесть перед поездкой пару книг на охотничью тематику Хемингуэя, Майн Рида или Буссенара, на английском, то, без сомнения, Вы даже сможете без труда обучать английскому в школе негритянских ребятишек – Вашего акцента никто не заметит, а словарный запас окажется завидным для любого местного лингвиста. В помощь начинающим приведу здесь словарь некоторых полезных терминов для скорейшей адаптации:

Смол – маленький;
Фемале – самка;
Смол фемале – молодая самка;
Смол фемале куду – молодая самка антилопы куду (это слова, которые следует приготовиться слышать чаще всех остальных);
Смол мале = смол буле – молодой самец;
Биг – большой, взрослый;
Биг буле = биг мале – взрослый, трофейный самец (как бык, так и кабан);
Биг буле спрингбок – самец антилопы спрингбок, пригодный для трофейного отстрела;
Вэри биг буле = вэри гуд буле – отличный трофейный самец;
Боллс = эггс – семенники («яйца») у самца;
Тайл — хвост;
Шут – стреляй;
Нот шут = донт шут – не стреляй;
Гуд шут – хороший выстрел;
Вэри гуд шут – отличный выстрел = неплохо стреляешь, паршивец!;
Найс трофи – прекрасный трофей;
Голд мидал – не исключено, что трофей потянет на серебряную медаль Намибии;
Блэк (за глаза) – афроафриканец, негр;
Иланд – самая крупная антилопа Африки;
Куду – примерно третья по размеру, но одна из самых красивых и вкусных антилоп;
Орикс = гемсбок – очень красивая антилопа с обычно прямыми, как копья, длинными рогами, «визитная карточка» Намибии;
Гну – ну, собственно, гну он и в Африке – гну…;
Бубал – красный хартебист;
Бабун – бабуин, всеядная (в т.ч. хищная) обезьяна; иногда выражение своего отношения (за глаза) к «блэк»;
Блесбок – красивая антилопа среднего размера;
Импала – очень изящная антилопа;
Спрингбок – небольшая антилопа с лировидными рогами и очень красивой задней частью;
Дик-дик, стенбок, дюкер – 3 вида разных очень крошечных антилоп;
Вартог = факохерос = пиг — бородавочник;
Чита – гепард;
Леопарт – леопёрд;
Чакаль – шакал;
Баффало – африканский буйвол;
Ковз – коровы (домашние животные);
Ступид – идиот(ы), выражение крайней степени бестолковости;
Фарм = хоум – ферма, охотничий дом;
Буш – местность, поросшая более-менее частым/редким кустарником, 99% которого составляют различные виды колючек, т.е. все, что окружает ферму; к президенту США не имеет отношения;
Вотэ – вода;
Вотепик – пункт водоснабжения, скважина с ветряным насосом и резервуаром;
Ботл — бутылка;
Дринк – пить (не обязательно спиртное, просто «пить»);
Бир – пиво;
Вайн – вино;
Водка – не переводится, специфическое местное слово, аналогов в русском языке нет;
Ит – есть (питаться);
Мит — мясо;
Пиейч = трэккер = хелпер – Ваш темнокожий следопыт-помощник;
Дистанз – расстояние до объекта, дистанция стрельбы и т.п. ;
Стэйз – стоят;
Си – смотреть; видеть и т.п.;
Ай си – я вижу;
Ай нот си = ай донт си – я не вижу (что, кстати, не удивительно);
Ай эм рэди – я готов (например, отдышался после переползания, или уже готов стрелять);
Хи из рэди (применительно к объекту охоты) – он готов, отошел, скопытился, не дышит и т.п.;
Райфл – винтовка, карабин;
Картриджь – патрон;
Булет — пуля;
Фронт стэйз – стоящий лицом (мордой) прямо на Вас;
Лефт сайд – с левой стороны;
Райт сайд – с правой стороны.

Необходимо также знать числительные хотя бы до 5, чтобы понять, которого по счету, начиная справа/слева животного Вам предстоит стрелять. Это необходимо, т.к. у некоторых видов без достаточного африканского опыта невозможно определить «на глазок» не только трофейные качества добычи, но даже то, самка перед Вами или самец. Впрочем, всегда полезно для верности показать/посчитать на пальцах, это нормально.

Что можно сказать в заключение? Понравилась ли мне поездка? Ну, даже если выключить из соображения то незыблемое обстоятельство, что любая охота – это высшее восприятие счастья, абстрагируясь от само-собой разумеющегося, — все равно можно сказать, что понравилось. Нечасто увлечение удается объединить с санаторием, а побывать и хоть краем глаза посмотреть на то, как живут в совсем далекой стране, интересно, как любое путешествие. Поеду ли я туда опять? Не знаю. Очень комфортно и гармонично с Тьери, хотелось бы продолжить с ним знакомство. Но основные намибийские звери взяты, а повторяться не хочется, все же поездка не из самых близких и дешевых. К тому же вкус к экстремализму не дает покоя, хочется большей динамики и неожиданности. Поэтому не исключаю, что захочется в Плесстон тогда, когда уже не хватит сил на более активные охоты, например, из-за старости, или сопровождая внуков. Надеюсь, что перспективные проекты, которые начинает прорабатывать Тьери в Танзании и Камеруне, заработают через год-другой, и удастся снова пообщаться с этим интересным человеком и страстным охотником. Короче говоря, Африка проколола-таки краешек моего сердца. Что будет следующим? Не знаю, посмотрим…

Вадим Семашев, Москва, 2006 год.